Дневник.
Шестнадцать лет я искал пропавшую дочь, даже не подозревая, что она всё это время жила и работала в моём же доме…
Слёзы Светланы душили её, лицо уткнулось в подушку. Её рыдания разрывали тишину спальни. Алексей метался по комнате, сжав кулаки, не в силах поверить в произошедшее.
— Как можно было потерять ребёнка?! — вырвалось у него сквозь зубы.
— Я её не теряла! — вскрикнула Света. — Мы сидели на скамейке, Оля играла в песочнице. Вокруг было полно детей, ты же знаешь! Не уследишь за каждым! Потом все разошлись… Я обыскала всё вокруг, звонила тебе сразу!
Голос её снова дрогнул, и она зарыдала ещё сильнее. Алексей остановился, опустился рядом, осторожно положил руку ей на плечо.
— Прости, — прошептал он уже тише. — Понимаю. Это не просто потеря. Её увели. Нарочно. Я найду их. Обязательно.
Поиски пятилетней девочки начались в тот же час. Полиция прочесала дворы, подвалы, парки, ближайшие леса. Все силы были брошены, но ни единого следа. Будто сквозь землю провалилась.
Алексей постарел за ночь. Он помнил клятву, данную умирающей жене: сделать Олю самой счастливой, защищать её пуще жизни. Через два года после её смерти он женился на Светлане. Та настаивала — девочке нужна женская рука. Оля с мачехой не сошлись характерами, но он верил — со временем всё наладится.
Год он не находил себе места. То запивал, то наотрез отказывался от спиртного. Фирмой тем временем правила молодая жена, и его это устраивало. Единственное, что он делал ежедневно — звонил в полицию. Ответ был всегда один: «Ничего нового».
Ровно через год после исчезновения дочери Алексей пришёл на ту самую детскую площадку. Слёзы катились по щекам.
— Год… Целый год без неё…
— Поплачь, поплачь, — раздался рядом хриплый голос. — Слёзы душу лечат.
Алексей вздрогнул. На скамейке сидела баба Даша — местная дворничиха, казавшаяся такой же вечной, как сам этот элитный посёлок.
— Как теперь жить?
— Да не так, как сейчас. На человека не похож. А если Оля вернётся — что ты ей покажешь? Да и людям-то каково?
— Каким людям?
— Тем, кого твоя жена под нож пустила. Фирму распродаёт, народ на улицу. Обещал им будущее, а теперь — как собак бездомных.
— Не может быть…
— А выходит — может. Да и тебя прикончить недолго. Тогда девочке и возвращаться будет не к кому.
Баба Даша встала и ушла, не прощаясь, шаркая метлой по асфальту.
Алексей ещё посидел, потом медленно побрёл домой. Привёл себя в порядок. В зеркале на него смотрел незнакомец — измождённый, седой, с потухшими глазами.
Он сел в машину, которую год не трогал, и поехал в офис. Внутри что-то дрогнуло — будто жизнь потихоньку возвращалась.
На первом этаже вместо старого администратора сидела девчонка, уткнувшаяся в телефон. Даже не взглянула. На втором — вместо верной Лидии Сергеевны какая-то накрашенная особа.
— Вам туда нельзя! — попыталась остановить она.
Но Алексей оттолкнул её и вошёл. В кабинете его ждал «сюрприз»: Светлана сидела на коленях у молодого мужчины. Увидев мужа, вскочила, торопливо оправляя юбку.
— Лёша! Я всё объясню!
— Вон. У тебя два часа, чтобы исчезнуть из города.
Света выбежала, а её кавалер, бледный, как простыня, шмыгнул следом. Алексей холодно добавил:
— Это касается и вас.
Через полчаса он собрал всех руководителей отделов. Позвонил Лидии Сергеевне, ушедшей после того, как Светлана выжила старых сотрудников.
— Я звонила, но вы не брали трубку, — сказала она.
— Возвращайтесь. Вас ждут.
Так началось возрождение фирмы. Алексей не выходил из офиса двое суток, разбирая завалы, восстанавливая связи, увольняя предателей. Вернувшись домой, он усмехнулся — Света успела вынести всё ценное. Но ему было всё равно. Главное, чтобы не надорвалась — доступ к счетам он уже перекрыл.
Знакомые удивлялись: куда делся тот мягкий, компромиссный человек? Теперь перед ними был жёсткий, беспощадный бизнесмен, не знающий пощады.
Пять лет спустя компания процветала. Через десять — стала лидером региона, поглотив конкурентов. Его не просто уважали — его боялись. Но трое знали его настоящего: Лидия Сергеевна, домработница Валентина Степановна и баба Даша. Они видели боль, спрятанную за ледяной маской.
Однажды вечером Валентина Степановна постучала в кабинет.
— Алексей Михайлович, можно вас на минуточку?
— Конечно, заходите.
Он отложил бумаги, потянулся и улыбнулся:
— Чем это так вкусно пахнет? Блины?
Женщина рассмеялась:
— Угадали. Сдаётся мне, вы их специально заказали, чтоб я не смогла отказать.
— Может, и так. В чём дело?
— Алексей Михайлович, с переездом в этот дом я не справляюсь. Особняк, сад, цветы… А годы уже не те.
Он нахмурился:
— Вы хотите уйти?
— Боже упаси! Просила бы разрешения взять помощницу.
Алексей поморщился — он ненавидел чужих в своём доме. За эти годы он почти полностью отгородился от мира, оставив только деловое общение.
— Валентина Степановна, вы же понимаете…
— Понимаю, — мягко сказала она. — Но и вы поймите — старый дом был уютным. А здесь — целое поместье. Я уже не та бойкая девчонка, что раньше.
Он задумался, потом кивнул.
— Ладно. Но чтобы тихо. Никакого шума.
— Разве я вас хоть раз за пятнадцать лет подвела?
— Ни разу, — улыбнулся он. — Блины-то готовы?
— Ох, знаете вы мои слабости!
На следующий день Алексей не поехал в офис. Как и шестнадцать лет подряд, он отправился в тот парк, где всё началось. Где в обычный день исчезла его дочь. Он приходил сюда каждый год, как на поминки. Сидел, смотрел на детей, на небо, иногда плакал, но чаще просто молчал. К вечеру возвращался домой, запирался в кабинете и позволял себе немного коньяка
