— Мама, мне нужны деньги, — равнодушным голосом сказала Вероника, отвернувшись к стенке. Галина беспокойно повернулась к ней и спросила:
— Зачем?
— «Аб орт делать!» — глухо ответила Вероника и глубже погрузилась в подушки, ожидая реакции матери. Галина почувствовала тошноту. Она стала глубже дышать, чтобы перебороть это состояние. Что же это такое, Господи? Дочь Вероника, только-только окончила школу. ВНО сдала на хорошие баллы. Документы отправили в институты. Ждали решения приемных комиссий. В том, что она обязательно поступит учиться, не было никаких сомнений и тут на тебе!
— Когда залетела? — уже по-женски начала расспрашивать мать.
— На выпускном!» — повернувшись к матери, ответила Вероника, которая поняла, что грозы не будет.
— Кто отец, хоть знаешь? — Сашка Ванилин.
— Этот хлюст? Ну, что ты в нем нашла? — бесцветно спросила Галина.
— Не знаю, мама! В школе он мне нравился. Знала, что он мне не пара. Как же сын бизнесмена, а кто я?
— А как произошло между вами?
— Ну, вы, родители остались в кафе, а мы поехали костер жечь и рассвет встречать. Он там ко мне и прилип. Все рядом со мной, да рядом со мной. Слова такие нежные говорил. Я знала, он с Викторией Боднар дружил. Ты, знаешь ее, она из богатеньких. Люда не пришла на выпускной банкет. Получила аттестат и ушла. Они поссорились. Ну, Сашка давай мне уши тереть, слова ласковые говорить. Я навеселе была.
Воспоминания школьные нахлынули, как я страдала из-за любви к нему, таким далеким был. А сейчас здесь, рядом. В общем, еще выпили. Повел меня в лес светлячков показать. И случился грех. Вернулись к костру. Я с какой-то безумной радости, что отбила Сашку у этой высокомерной дуры Люда, еще выпила, и больше ничего не помнила. Проснулась, утро пришло. Солнце высоко встало. Глянула, все спят покоем. Потом поднялись, на речке умылись, допили остатки былой ночной роскоши и по домам разбрелись. Вот так, мамочка.
— Сколько месяцев? — Два.
— Откуда узнала, что беременна?
— У Оленьки, тест был. Как-то тошнить начало. Я почему-то поняла, что «залетела» и побежала к ней. Попросила тестеры. Точно, беременна.
— Саше рассказала?
— Рассказала, так он, гад, мне в лицо рассмеялся и сказал, а может не он отец, вас там, пьяных, столько валялось, кто угодно мог вами воспользоваться. Ищи — свисти, отца твоего малыша, а он тут ни при чем. Я говорю, раз ты можешь так говорить, я же девственницей была и, только ты был со мной ?! А он еще сильнее ржать начал, сказал, мол, так упилась, под березой валялась, будили рассвет встречать, а ты, как мешок картошки, хоть на бок вали, хоть на спину, без тебя пошли на горку.
И многие были не в состоянии встать, так что пока ходили встречать рассвет, кто угодно мог со мной быть. Ничего не возьмешь с него. После того разговора, я словно отупела и решила, что не хочу этого ребенка. Чтобы я растила Саше семечки, когда он со мной так обошелся? Ну, что мама, дашь денег? Или я за себя не ручаюсь, — не выдержав, заплакала Вероника и погрузилась в подушку.
Плач сотрясал ее плечи. Галина отрешенно смотрела в окно. Тысячи мыслей проносились у нее в голове. Хотелось кричать, ругаться, бить по щекам свою неразумную дочь. Ох, Господи, дожила до позора. А как Григорию, мужу сказать? Он же такой правильный. Милосердия от него не дождаться. Ей-богу, если узнает, как и при каких обстоятельствах забеременела его дочь и тем более от кого, проклянет и выгонит из дому. Ой, Боже, помоги, вразуми, как ездит это горе.
Вероника все еще плакала. Галина ласково провела ладонью по ее поводившимся плечам.
— Ну, доченька, ничего, все наладится!
— Значит, дашь денег на аборт!» — вытирая слезы, обрадовалась она.
Галина же грустно сказала:
— Нет, доченька, не дам! Тебе еще жить. Такой грех брать на душу нельзя. Ты молодая, вся жизнь впереди. Как-то воспитаешь ребенка, как-нибудь. Тебе еще учиться надо.
— Как я буду учиться, если ребенка буду нести под сердцем?
— Давай не будем торопиться. Подождем.
— Чего ждать, большой срок будет, то уже не будут делать, давай деньги, я записалась уже на следующий вторник.
— А вдруг потом не сможешь иметь детей? Это такой риск.
— Так лучше без детей остаться, чем родить от этого урода, — с ненавистью ответила Вероника, — мама, дай денег. Не дашь, пойду в проститутки, но деньги найду.
Созерцая такую решительность, Галина поняла, что ей не удастся уговорить дочь родить ребенка. Молодая, глупая. Ведь с рождением ребенка, жизнь не заканчивается, а только начинается.
— Ладно, дам денег. Отцу только не говори. Узнает, убьет нас обоих. Прошла неделя. Вероника пошла, сделала аборт. Она рада была тому, что ей восемнадцать исполнилось в мае, а то бы пришлось объясняться с полицией. А так, совершеннолетняя, как хочу, так и живу. И на аборт у родителей не надо разрешения спрашивать. Сама решаю, взрослая уже. Врач, как мама ни пыталась отговорить, она настаивала на своем. Было больно, вытерпела. Зато свободна, как птица.
Прошло некоторое время. И вдруг к родителям Вероники пришли Сашины отец и мать. Гостей пригласили в дом. Те сели и начали вести разговор о свадьбе Саши и Вероники. Отец удивился, сказал, мол, с какого перепугу вы вдруг решили сватать дочь. Отец Александра удивленно посмотрел на него и сказал:
— Так ведь Вероника забеременела от нашего болвана. Он сам сказал.
— Вероника, иди-ка сюда, скажи ты беременна? — покраснел отец.
— Нет, отец, ты что, кто сказал? — испугалась дочь.
— Вот Сашкины родители говорят.
— Дочка, не бойся, если от Саши носишь ребенка, он женится на тебе. Мы поможем всем, чем можем. Это такая радость. Первый внук или внучка. Ну?
— Нет, я не беременна, Саше я в шутку сказала, посмеялась, а он серьезно принял. Нет, правда, — сдерживая слезы, твердо сказала Вероника.
— Ну, вот, все решилось само собой. Извините дочь, ну пошутила над парнем, всякое бывает. Молодежь, есть молодежь, — говорил ее отец выпроваживая гостей.
А тем временем Вероника лежала и плакала в дальней комнате. Сволочь, гад, не мог сразу сказать, что женится. И я дура, пошла на «вертолет» села. Кому довела? Саше? Он, наверное, вздохнул с облегчением. А его родители порядочные оказались, не смотри, что сынок такой хлюст. Дура, я дура. Как мама просила, наверное, сердцем слышала, говорила, потерпи, все наладиться. Такой грех взяла на душу. Весь вечер пролежала одна в тоске, позвали к ужину, не пошла. Потом, мама тихо зашла, подняла и прижала дочку к груди. Галина что-то шептала ей ласковое, Вероника же беззвучно глотала слезы. Мать и дочь долго плакали вместе.
