Мне шестьдесят, живу в Нижнем Новгороде. Не поверила бы, что после всех испытаний, через двадцать лет тишины, прошлое ворвётся в жизнь с такой наглостью. И больнее всего — что виновником стал мой сын.
Когда-то, в двадцать пять, я безумно любила. Сергей — статный, обаятельный, с искромётным юмором — казался идеалом. Расписались быстро, через год родился Алёша. Первые годы — словно из романа: крохотная «двушка» в спальном районе, общие мечты. Я преподавала в школе, он работал на заводе. Казалось, ничто не разрушит наш мир.
Но Сергей менялся. Поздние возвращения, враньё, холодность. Я игнорировала шёпот соседок, запах чужих духов на рубашках. Пока однажды не увидела их вместе — в кафе у вокзала. Друзья знали, родные молчали. А я… цеплялась за семью. Ради сына. Терпела до ночи, когда он не вернулся из «командировки». Утром собрала чемодан, взяла пятилетнего Алёшу за руку — и к тёте в Иваново. Сергей даже не позвонил. Через полгода укатил в Германию, женился на немке. Мы будто стёрлись из его памяти. Ни копейки, ни словечка. А я вытягивала жизнь одна: похороны родителей, уроки, больницы, выпускной. Три работы, кредиты, дешёвые крупы — лишь бы сын не голодал.
Когда Алёша поступил в Казань, помогала как могла — переводы, посылки с сушёными яблоками. Квартиру купить — нереально. Он не роптал: «Сам справлюсь, мам». Гордилась им.
А в прошлый четверг он примчался с новостью: «Женюсь!». Радость испарилась, когда он заёрзал, глядя в окно:
— Мам… Папа нашёл меня. Предлагает трёшку в центре — бабушкино наследство. Но… условие. Вы должны снова расписаться. И пустить его в нашу квартиру.
Сердце упало. Сын оправдывался:
— Он изменился! Ты же одна… Почему бы не дать шанс? Ради внуков…
Я вышла на балкон. Дышала морозным воздухом, сжимая перила. Двадцать лет таскала мебель на пятый этаж без лифта. Двадцать лет — ни звонка, ни открытки. А теперь — «любезность» за мои стены.
Вернулась, твёрдо сказала:
— Нет.
Алёша взорвался: кричал, что я эгоистка, что лишила его детства, а теперь рушу будущее. Молчала. Он не видел, как я сдавала кровь за тысячу рублей, чтобы купить ему ноутбук. Как ночевала у станка, пока он болел ангиной.
Одиночество? Нет. У меня есть рассада на подоконнике, подруги за чаем, библиотека с томиками Ахматовой. Не нужен мне предатель, ищущий тёплый угол.
Сын хлопнул дверью. Не звонит. Знаю — обида застилает глаза. Но я не торгую совестью. Пусть даже цена — его прощение.
Бывший… Пусть гниёт в своём прошлом. Алёша когда-нибудь поймёт — настоящая любовь не продаётся за метры. А я… я выстояла. Выдержу и это.
