«Она даже спасибо не сказала, что я с её ребёнком сидела, да ещё и лгуньей обозвала!» — в голосе Анны Сергеевны слышатся горечь и усталость.
— Я не из железа, — вздыхает она, проводя ладонью по поседевшим волосам. — Шестьдесят пять лет — не шутки. Силы тают, а забот будто только прибавляется. Помогать — не жалко. Нянчиться с внучкой — радость. Но когда за доброту тебе в лицо кидают слова, будто ножом режут…
Сын её — Игорь, ему тридцать три. Жена его, Ольга, на три года моложе. Вроде бы семья крепкая, вместе больше десяти лет, но между свекровью и невесткой всегда стояла невидимая стена. Ни ссор, ни криков, но и душевности — тоже.
Сначала Анна Сергеевна искренне радовалась, узнав, что у них будет ребёнок. Внучку Соню полюбила сразу — белокурую, звонкую, с глазами, как у неё самой в детстве. Сын не просил, но она сама вызывалась: забрать из садика, посидеть вечером, взять на выходные.
Но со временем помощь стали воспринимать как должное. Внучку «подкидывали» всё чаще — и в праздники, и в будни. А однажды Ольга и вовсе заявила: перед школой Соня в сад не пойдёт — пусть живёт у бабушки.
— Устала, — признаётся женщина. — Не в том дело, что отказываюсь… Но годы уже не те, сердце пошаливает, ноги ноют. А тут — накормить, развлечь, занятиями позаниматься. Соне уже шесть, характер — огонь, внимания требует немерено. Но я терпела. Потому что люблю.
И вот — последняя капля. Волосы. У Сони — густые, до пояса. Мыть, сушить, заплетать — на это уходил час, а то и больше. А в её деревне и фена-то нет.
— Я не настаивала! Просто спросила: «Может, чуть укоротим?» А Соня сама захотела. Я думала, мама разрешила… — голос Анны Сергеевны дрожит. — А Ольга вдруг звонит и орет, что я вру, что внучку настраиваю против неё, что я… манипуляторша.
Скандал разгорелся, когда та увидела дочь. Стрижка до плеч — и будто мир рухнул. В глазах невестки Анна Сергеевна теперь — чуть ли не монстр, который «подрывает материнский авторитет».
— Да что ж это?! — сжимает кулаки женщина. — Неужели я заслужила такое?! Ножниц-то я даже в руки не брала! Соню подстригла её же подруга, пока я в магазин сходила. А виновата — я. И Игорь… молчит. Даже не позвонит.
Запрет видеть внучку ударил, как обухом. Девочка скучает, просится, а бабушке даже узнать не дают, как её дела. И всё — из-за пустяка, который раздули в целую драму.
— Может, надо было жёстче стоять на своём? Или, наоборот, молчать? Но сил уже нет… Старалась, как могла. А теперь — вот так… — голос её срывается.
На подоконнике до сих пор лежит Сонин рисунок — солнце, деревья и они вдвоём, рука в руке. Анна Сергеевна каждый день смотрит на него и шепчет: «Прости, родная. Я всё равно тебя люблю».
