Сегодня утром я проснулась с таким чувством, будто кто-то осторожно тронул меня за плечо. В комнате было холодно — в нашей екатеринбургской квартире батареи едва греют, но я вся вспотела от сна. Мне снилась бабушка. Бабушка Антонида Степановна, у которой я каждое лето гостила в деревне под Каменск-Уральским. В сновидении она сидела на кухне, пальцы её перебирали чётки, а взгляд, грустный и глубокий, будто проникал мне прямо в душу.
— Что же ты, Варенька, так редко навещаешь? — спросила она тихо.
Я вздрогнула от этих слов и моментально открыла глаза. Горло сжалось, точно удавкой. Повернулась к мужу:
— Миша, поедем сегодня в деревню. К бабуле.
Он моргнул, посмотрел в окно — за ним кружилась метель, дорога в такую погоду смерти подобна. Но спорить не стал. Собрались быстро, взяли термос с чаем, бутерброды, тёплый плед. Ехали долго — почти пять часов, машину заносило, но во мне горело такое упрямство, что ничто не могло остановить.
Кладбище занесло по колено. Бабушкин памятник едва отыскали — его почти целиком скрывала упавшая ветла. Час копали снег, обметали плиту, ставили свечу. Я замолчала, прощаясь… и вдруг подумала:
— А заедем к дому? Просто глянуть.
Миша кивнул. Мы не были там два года. Ожидала увидеть запустение: забитые ставни, заросший двор. Но когда подъехали — сердце ёкнуло: в окнах светились огни, из трубы валил дым, к крыльцу вела протоптанная тропа. Я резко нажала на тормоз.
— Кто это?.. — прошептал супруг.
Дверь открыла незнакомая женщина, а за её юбку робко держалась белокурая девочка.
— Здравствуйте! — звонко крикнула малышка.
Мы ошарашенно поздоровались. Хозяйка, Ольга, засуетилась, приглашая войти.
В избе дышалось легко — пахло берёзовыми дровами и пирогами, будто время повернуло вспять. За чаем Ольга рассказала: муж погиб в шахте, оставив её с дочкой Алёнкой. Квартиру пришлось сдать — одни долги по коммуналке съедали всю пенсию. Уехали к тётке в деревню, но та жила с новым мужем…
— Пустых домов тут много, — вздохнула Ольга. — Ваш тётя и подсказала… Говорила, вы добрые. Может, пустите пожить?
Я взглянула на Мишу. Он молча пил чай, но в глазах читалось понимание.
— Оля… — начала я. — Оставайтесь. Только если мы приедем — пустите переночевать?
Женщина замерла, потом губы её задрожали:
— Спасибо… Спасибо! Алёнка, скажи тёте Варе спасибо!
Девочка подняла на меня лучистые глаза:
— А когда вы к нам приедете?
Я присела, погладила её по голове:
— Когда позовёшь.
— Тогда… летом! Когда ягод много будет!
— Договорились, — рассмеялся Миша.
Обратная дорога казалась короче. Я чувствовала — бабушка где-то рядом. И ночью она снова пришла во сне: мы шли по грибным местам, она что-то шептала, но слов я не запомнила. Только её руку, тёплую и шершавую, крепко сжимающую мою ладонь.
Наверное, она одобрила. И мой приезд, и то, что в её доме теперь живут Оля с Алёнкой.
С тех пор я верю: сны — это письма от тех, кто нас любит. Даже если их давно нет рядом.
