Все подруги твердили Елене, что она сошла с ума. И она… она и сама это знала. Но даже осознавая это, ничего не могла поделать. Любовь к мужу давно угасла. Растворилась среди стирок, ужинов, недосыпов и бесконечной работы. Раньше она летела домой на крыльях счастья, а теперь шла по привычке — уставшая, опустошённая, с потухшим взглядом. В свои сорок Елена выглядела на все пятьдесят, и это была не метафора, а горькая правда.
Единственной, кто её искренне жалел, оказалась… свекровь. Галина Степановна. Женщина с тяжёлым нравом, но с доброй душой. Она переехала к ним из провинциального Владимира — в столице ей нужно было пройти лечение, которое в их городке было недоступно. Её поселили в детской, а сама она помогала с восьмилетней внучкой Настей. Девочку нельзя было оставлять одну, а Елена пропадала на работе с раннего утра до позднего вечера.
Муж… Ох, Сергей. Будто с возрастом в него вселился бес. То пропадал до ночи, то приходил под утро. От него пахло чужими духами, но он отговаривался «новым одеколоном», хотя весь дом уже знал, что у него есть другие. И не одна.
Он путал имена. То назовёт Елену Татьяной, то Ирой, то Катей. И каждый раз — с наглой ухмылкой, мол, ну и что? Он даже не скрывался. Будто гордился своим поведением. «Да, я такой», — читалось в его глазах.
Так бы всё и продолжалось, если бы однажды ночью телефон не зазвонил с чужого номера. Очередная пассия мужа искала своего «котика» и с хамством требовала: «Где он? Почему не берёт трубку?» Елену потрясло не столько звонок, сколько наглость, с которой та женщина врывалась в её дом, её ночь, её жизнь.
Когда Сергей приполз утром с перегаром, Елена не сдержалась. Его вещи полетели в коридор с такой силой, что даже кот Барсик шмыгнул под диван. Муж лепетал оправдания:
— Да, у меня есть другая. Но я не хочу разрушать семью! У нас дети. Мама болеет. Мы же семья!
Но Галина Степановна вышла из комнаты и впервые за долгое время повысила голос:
— Если хочешь быть с ней — иди. Но уходи отсюда. Я скоро закончу лечение. У внучки скоро контрольная. Хватит ему тут валяться. Мы все заслуживаем достойной жизни!
Елена попыталась возразить — мол, это её дом, она сама решит. Но свекровь не отступила:
— Я не лезу, но пока живу здесь, не позволю превращать квартиру в проходной двор. Пусть забирает вещи. А я до конца недели найду себе жильё. Дальше — ваше дело.
Под строгим взглядом матери Сергей, бурча под нос, запихивал рубашки в рюкзак. Было унизительно. Но справедливо.
После его ухода Елена впервые за годы почувствовала тишину. Настоящую. Никто не кричал, не звонил ночью, не требовал ужина. Свекровь приходила в гости раз в неделю, приносила внучке пирожки и новости. А Елена вдруг заметила, что просыпается без тяжести в груди. Даже в зеркале стала видеть себя по-другому.
И вот, когда лечение Галины Степановны закончилось, и она собралась уезжать, на пороге объявился Сергей. С цветами. С виноватым лицом. С фразой, от которой у Елены перехватило дыхание:
— Прости. Меня бросили. Я всё понял. Давай попробуем снова?
Галина Степановна, уже в пальто и с чемоданом, взглянула на невестку:
— Решай сама. Не мне указывать. Но тебе пора думать не о других, а о себе.
И, взяв Настю за руку, ушла на кухню.
А Елена стояла в прихожей и смотрела на мужчину, который предавал её снова и снова. На того, кто когда-то был её семьёй. А теперь стал просто гостем. И выбор был только за ней. Выбор, который больше не зависел ни от кого. Только от неё самой.
Иногда отпустить — значит спасти себя.
