Когда-то я думала, что замки на холодильник — просто глупые анекдоты. Пока не увидела такой в магазине хозяйственных мелочей — железный, с блестящим ключиком. И вдруг осознала: а ведь кто-то действительно покупает их не для защиты от детей или соседей, а от собственного мужа…
Меня зовут Лидия Ивановна, тридцать лет, живу с мужем и дочкой в Нижнем Новгороде. Работаю, кручусь как белка в колесе, но устаю не от дел, а от человека, с которым делю кров. Мой супруг, Владимир, словно мамонт — не видит ничего дальше своей тарелки. Ест. Постоянно. Бездумно, без меры, без стыда.
Возвращаюсь с работы, зная, что в холодильнике оставила кусок говядины для супа, творог, может, варенье для Машеньки. Открываю — пусто. Не просто немного взял, а подчистую. Без спроса, без раздумий. Колбаса, сыр, даже мёд, купленный для ребёнка — всё исчезает, будто в прорву.
Как-то купила дочке клубнику. Знаете, сколько зимой стоят ягоды? Но увидела её глаза — и не смогла отказать. Ела по ягодке, с благоговением… Я половину отложила на завтра, убрала в холодильник. Утром — пустая тара. Он всё слопал. Дочиста. Да ещё усмехнулся: «Ну купи ещё! Гроши что ли?»
В том-то и дело, Володя, что ты не думаешь! Ни о дочери, ни обо мне! Съел — и хоть бы что. А я — словно кухарка при господине, только и успевай возить провиант. Доел последний кусок ветчины — и хоть бы искра раскаяния.
Рос он с маменькой, что пичкала его, как на убой. Полные миски, пироги в три слоя. Роста он богатырского, хоть и обрюзг, а повадки остались. А я с детства знала: еда — не самоцель. Стараюсь и дочь так воспитывать — без обжорства. Но перед глазами у неё живой пример: бери всё и сейчас.
Не в деньгах дело. Я в ателье швейном мастером, он на заводе — живём небогато, но без нужды. Дело в совести. Увидел еду — подумай, кому оставлено. Дочка просила? Жена припасла? Неужели трудно сообразить?
И вот я опять у холодильника. Опять пусто. Опять комок подступает к горлу. Устала. Не за кухонного мужа выходила. Хотела быть любимой, хозяйкой, подругой. А стала прислугой для взрослого ребёнка, что видит в доме только кастрюли да телевизор.
Говорю ему: живёшь, как холостяк, просто с нашим холодильником рядом. А он отмахивается: «Плохая ты хозяйка, коли провиант не водится. У других жён стол ломится». Да уж, скоро и печь русскую за меня топить начнёт.
Всё чаще ловлю себя на мысли: может, не замок нужен, а решительность. Чтобы жизнь была не службой, а радостью. Чтобы меня не только кормильцем считали, а человеком. Чтобы в доме был не просто едок, а муж, который слышит и ценит…
