Сегодня мне снова пришлось взглянуть в зеркало и напомнить себе, кто я. Тридцать восемь лет, успешная женщина: высшее образование, руководящая должность в крупной транспортной компании в Нижнем Новгороде, крепкий брак, хоть и без детей. Мужа, Артёма, я уважаю и люблю, он — мой оплот, а его сына от первого брака, Ваню, давно считаю своим. Вроде бы всё есть: семья, достаток, покой. Но внутри — вечный страх. Не ребяческий, не надуманный, а плотный, до дрожи. Страх перед матерью.
Я управляю людьми, веду переговоры, принимаю решения, от которых зависят судьбы. Но стоит ей появиться — и я снова та самая девочка с перехваченным горлом. Пальцы леденеют, в голове — кадры из детства: как она дёргает меня за косу за невымытый пол, швыряет ботинком за опоздание из школы, смеётся с подружками: «Посмотрите, какая у меня дурёха выросла!». Три её брака — сплошной кошмар. Отца стёрло в пыль, даже не знаю, жив ли. А она с годами стала только злее.
Артём всё видит. Он не просто слышал мои рассказы — он наблюдал, как я цепенею при её звонке, как язык заплетается, когда она нежданно на пороге. Предлагал психолога, говорил: «Выговорись, легче станет». Но я… Я не могу. Взрослая, солидная женщина — и вдруг признать, что боится собственной матери? Всю жизнь я выстраивала образ сильной. Только вот этой «сильной» достаточно маминого шёпота, чтобы снова стать той затравленной девчонкой.
Сначала она «заезжала на чай» — на день. Потом «чай» растягивался на неделю. Рылась в наших шкафах, проверяла счета, как-то раз даже полезла в мой телефон. За ужином спокойно спросила у Артёма: «Ну что, уже сматываешься от этой чурки?» Я не пикнула. Просто сжала салфетку, пока он не вытолкал её в прихожую.
Но она осталась. Ещё на три дня. Бросила: «Я — мать. Ты — дочь». И всё. Этими словами она стирала любые рамки. Любую вину. Любое вторжение.
Я не умею ей отказывать. В этом мой крест. Как только она звонит — язык каменеет. Вместо «нет» всегда выдыхаю: «Приезжай…» Хотя внутри рвётся: «Не надо!» Обманываю себя, мужа, весь мир. И ненавижу себя за это.
Неделю назад она объявила: «Билеты купила. Буду с 30 декабря по 10 января». А ведь у нас с Артёмом и Ваней были планы — уехать в Суздаль, снять избу, встретить Новый год втроём. Я даже подарки уже заказала. Но мама решила — и точка. И я опять не смогла выдохнуть: «Не приезжай».
В этот раз мы поступим иначе. Уедем. Возьмём гостиницу. Выключим телефоны. Сбежим. Пусть стучится в пустую квартиру. Это не бунт. Это глоток воздуха. Потому что ещё одну встречу с ней я не переживу.
Страшно признаться даже себе, но я не люблю мать. Я её боюсь. И не понимаю, за что она так ненавидит меня, что ломает мою жизнь даже сейчас. Всё, чего хочу — просто дышать. Без страха, без этого вечного ожидания пинка, унижения, злой усмешки.
Не знаю, взрослый ли это поступок — бегство из собственного дома. Но сейчас это единственное, что хоть немного меня защитит. Хотя бы на эти праздники. От матери, перед которой я бессильна даже в тридцать восемь.
