«Она — моя мать… Но почему же в её устах только укоры?»
Сорок первый год за плечами. Казалось бы, взрослая женщина — семья, дети, работа, свой дом. А внутри всё та же девочка, что когда-то заглядывала в глаза матери, пытаясь разглядеть хоть каплю тепла. Хоть намёк на одобрение. Хоть раз услышать: «Я тобой горжусь». Но нет. И спустя годы эта рана всё так же жжёт — боль оттого, что родная мать так и не полюбила.
Нас у матери трое — все дочери. Я старшая. С малых лет мне казалось, что именно я должна быть её опорой, отрадой, «умницей-красавицей». Ведь я первая — самая сознательная, самая ответственная. Но матери было не до того. Средняя, Людка, вечно хлопала дверьми, грубила, сбегала с уроков — но ей всё сходило с рук. «Характер!» — вздыхала мать. А младшая, Олечка, и вовсе была её золотцем. Тихая, послушная, вся в мать. Та даже ночью вставала — проверяла, дышит ли её «пчёлочка». А я? Будто бы и не было меня.
Я не виню сестёр. У них своя жизнь, своя дорога. Но гложет обида — не на них, на неё. На мать. Всю жизнь я пыталась заслужить её одобрение. В школе — только пятёрки, четвёрки тут же пересдавала. Никогда не вызывали родителей — я была «идеальной». Не ныла из-за кукол, не падала в истерике на пол. Просто хотела, чтобы хоть раз мать похвалила.
Но даже теперь, когда я приезжаю, слышу одно: «Ну и нарядилась — как чучело», «Всё у тебя криво-косо», «Где ж ты такой уродиной вышла?»… Я отшучиваюсь: «Ну, привыкла она так», «Возраст», «Не умеет иначе». Но когда за плечами — годы труда, ночи без сна с детьми, борьба за семью, а в ответ: «Грязь по углам», «Суп — как помойная жижа», «Дети — как цыгане», «Дом — свинарник»… Сердце сжимается.
Когда родила сына, мать тут же затолкала меня на работу:
— На печи киснешь! Марш в контору, бездельница!
А когда вышла — опять:
— Всё, карьера важнее семьи? Эгоистка! Да и толку-то от тебя на работе — ноль.
И снова сравнения. Людка — «мужика себе нашла, умница». Олечка — «ангел во плоти». А я — будто бы случайная ошибка. И я молчу. Стискиваю зубы, глотаю слёзы. Потому что если сорвусь — тут же услышу: «Ах, вот ты какая неблагодарная! Всё тебе не по нраву!»
Иногда хочется закричать: «Мама, почему?! За что ты меня ненавидишь?» Но не могу. Страшно. Боюсь, что если выплесну всё — она вовсе отречется. А мне этого не пережить. Даже сквозь боль… Она — моя мать. Без неё я — как дерево без корней.
Муж твердит: «Выскажи всё раз и навсегда. Может, очухается». Но он не понимает. Для меня мать — не просто человек. Это часть меня. Пусть ранящая, но родная. И я всё ещё жду. Жду, как в детстве, что однажды она обнимет и скажет:
— Доченька, ты у меня самая лучшая.
Но слова эти так и не звучат…
