Шесть лет мы с Сергеем откладывали каждую копейку, мечтая о собственном уголке. И вот — наконец-то! — наша двушка в Новых Черёмушках, светлая, хоть и без евроремонта. Казалось, теперь начнётся настоящая семейная жизнь. Аня была на девятом месяце, сумка в роддом собрана, детская кроватка ждала хозяина. Осталось лишь вымыть полы — и мы готовы стать родителями.
Аня с первых дней твердила: «Только без родителей!» Особенно её пугала перспектива жить со свекровью. С Аллой Петровной у нас всегда были… сложные отношения. Она обожала учить, как чистить картошку, гладить рубашки и даже дышать. В конце концов Аня не выдержала и отрезала: «Спасибо, но советы не нужны». Свекровь обиделась и исчезла. Ненадолго.
Когда я отвёз жену в роддом, даже не подозревал, что меня ждёт. На следующий день раздался звонок: «Сынок, я приехала!» Не успел я опомниться — а она уже тут, в парадном платье, осматривает квартиру: «Прихожая — сойдет, обои — убожество, кухня — кто так плитку клал?!» Перерыла холодильник, возмутилась магазинными варениками и пообещала завтра сварить солянку. Я шутил, отнекивался — бесполезно. Переодевшись в треники, Алла Петровна с видом Наполеона двинула «наводить порядок».
Вечером я осторожно предложил отвезти её домой. В ответ: «Останусь на ночь. Тебе одному нельзя — вдруг Аню выпишут». Осталась. На ночь. На вторую. На неделю…
Пока я был на работе, она переставляла мебель, решала, куда поставить комод и какие ползунки срочно купить. Я медленно сходил с ума, но молчал. И тогда свекровь объявила: остаётся на полгода — «помогать с внуком». Мол, сами мы не справимся.
Когда Аню выписали, встречал весь «парад»: мои родители, я и, конечно, сияющая Алла Петровна. Жена сразу почуяла неладное: другие занавески, мебель не на месте, запах чужих духов. Родители уехали. Свекровь — нет. На немой вопрос Ани я пробормотал: «Мама поживёт немного… Поможет».
Аня еле держалась на ногах, но выбора не было. А вечером началось: «Ты не так кормишь», «Пеленаешь криво», «Он орет, потому что ты качаешь не так!» Жена молчала, пока свекровь не выхватила ребёнка у неё из рук.
— Спасибо, но мы справимся сами, — тихо сказала Аня. — Это мой сын. И укачивать его буду я.
Алла Петровна аж всплеснула руками. Я замялся, но жена глянула так, что я заткнулся. Она была спокойна. Твёрда. Это её дом. Её правила.
Свекровь шумно собрала вещи. Больше не приезжала. Я понял: жене нужна не наставница, а муж. А Аня впервые ощутила себя хозяйкой. И пусть прошло всего три дня после родов — она не дала себя сломать.
