Свекровь решила переехать к нам. Но она не предполагала, что я промолчу.
Шесть лет мы с Николаем откладывали каждую копейку, мечтая о собственном гнёздышке. Наконец-то в нашем распоряжении оказалась скромная двушка в Подмосковье — светлая, уютная, пусть и без изысков. Казалось, вот он, старт нашей новой жизни: скоро станем родителями. Марина ждала ребёнка, до родов оставались считанные дни. Всё было готово: собраны вещи, обустроен детский уголок, оставалось лишь вымыть полы — и вот оно, счастье.
Марина с первых дней мечтала о своём пространстве, вдали от родительских наставлений и особенно — от вмешательства свекрови. С Галиной Степановной отношения никогда не ладились. Та любила учить, как жить, дышать, даже как правильно вытирать пыль. Однажды Марина не выдержала и прямо сказала, что советы ей не нужны. Свекровь вспыхнула и исчезла. Но ненадолго.
Когда Николай отвёз Марину в роддом, он и представить не мог, что дома его ждёт сюрприз. На следующий день раздался звонок: «Приезжаю помогать!» — объявила мать, не дав сыну и слова вставить. Галина Степановна явилась с чемоданами, окинула квартиру строгим взглядом: «Прихожая — сойдёт, занавески — убожество, кухня — кто так плиту моет?» Устроила ревизию в холодильнике, презрительно фыркнув на магазинные котлеты, и пообещала завтра сварить щи. Николай пытался отшутиться, но мать, облачившись в домашний халат, гордо удалилась осматривать остальные комнаты.
Вечером он попытался отвезти её обратно, но услышал: «Останусь. Одному тебе нельзя — вдруг Марину завтра выпишут?» И осталась. На ночь. На вторую. На третью…
Пока Николай был на работе, она переставляла мебель, перебирала детские вещи, решала, куда поставить кроватку и что ещё «срочно» докупить. Николай терял рассудок от её заботы, но боялся огорчить. Тогда свекровь объявила: остаётся на пару месяцев — «а то сами вы не справитесь».
Когда Марину выписали, встречали всей роднёй: родители, Николай и, конечно, Галина Степановна, сияющая от важности. Марина сразу почувствовала — в доме что-то не так. Другие шторы, мебель сдвинута, пахнет чужими духами. Родители уехали. Свекровь — нет. На немой вопрос жены Николай пробормотал: «Мама поможет… поживёт немного».
Марина еле держалась на ногах, но выбирать не приходилось. Уже к вечеру началось: «Не так держишь», «Пеленаешь криво», «Он плачет, потому что ты не умеешь убаюкать». Марина молчала, пока свекровь не выхватила младенца у неё из рук. Чаша переполнилась.
— Спасибо, но мы справимся сами, — тихо сказала она. — Это мой ребёнок. И укачивать его буду я.
Свекровь закатила глаза, будто её оскорбили на дуэли. Николай замялся, зачем-то пытаясь защитить мать, но Марина лишь взглянула — и он замолчал. Она была спокойна. Твёрда. Это её дом. Её семья.
Галина Степановна собрала вещи. Больше не приезжала. Николай наконец понял: жене нужна не опека, а поддержка. А Марина впервые почувствовала себя хозяйкой. Сколько бы лет ни прошло — главное, она не сломалась.
