«Мне противно смотреть на тебя в таком виде» — Игорь зашвырнул подушку и отправился спать в гостиную, пока я не «стану человеком».
Моей дочке Кате три месяца. Три месяца, как я превратилась не просто в маму, а в многофункциональное устройство: стиралку, мультиварку, санитара, подушку-антистресс и боксёрскую грушу для всех, кому не лень. Видимо, в этой семье ещё и ждут, что я буду щёлкать каблуками перед зеркалом, как Алёна Водонаева на красной дорожке.
До беременности я следила за собой. Сама. Потому что мне это нравилось. Ухоженные ногти, волосы без намёка на «собачью будку», кожа без следов хронического недосыпа — да я могла собой любоваться! Даже с пузом размером с арбуз я ходила в бассейн, ела овощи и не позволяла себе расплыться, как тесто на дрожжах. Я не ленивая — я просто любила себя.
Но после родов меня словно пропустили через мясорубку. Швы, ночи без сна, вечный рев, грудь, которая болит, как после боксёрского спарринга, и постоянный страх: «А вдруг делаю что-то не так?» Я не «запустила себя» — я просто отдала всю себя этой крохе. А взамен получила… ага, взгляд мужа, полный брезгливости.
Игорь искренне считает, что я «просто не хочу» выглядеть прилично. Хотела бы я взглянуть на него после суток в моей шкуре! Его мама, Галина Петровна, и вовсе вспоминает: «Я с тремя детьми управлялась — и корсет носила, и муж доволен был!» Только вот она «управлялась» благодаря армии бабушек, тётушек и соседок, готовых в любой момент подхватить ребёнка. А у меня? Мама в Нижнем Новгороде, свекровь заглядывает раз в неделю — «На минуточку, посмотреть на внучку!» — и улетает, как будто совершила подвиг. А что муж? Он «устаёт» в офисе. Понятное дело.
А потом он заявил, что ему «противно» видеть меня в застиранной пижаме и с хвостом, похожим на веник. Мол, хоть бы помаду накрасила! Ужас, да? Как будто тушь и блеск для губ волшебным образом вернут мне силы.
Это было не просто обидно. Это было как нож в спину. Я не робот! Я хочу спать. Хочу помыть голову. Хочу хотя бы один раз посидеть в тишине с чашкой чая. Но все видят только одно: «Ой, а что это у тебя мешки под глазами?»
Он демонстративно ушёл спать в другую комнату. Ясно: «Когда снова будешь похожа на человека — приходи».
Моя мама сказала жёстко: «Разводись. Любви тут нет». Но я не могу. Я люблю его. Даже сейчас. Не хочу, чтобы Катя росла без отца. Но иногда мне кажется, что мама права. Если бы он любил меня по-настоящему, он бы не тыкал в мои недостатки, а просто обнял. Может, тогда я вспомнила бы, каково это — чувствовать себя женщиной.
А пока я просто живу. От бессонной ночи до утра, от плача до плача, от взгляда Игоря — такого усталого и разочарованного. И только ночью, когда Катя наконец засыпает, я сижу в темноте и вспоминаю ту себя. Красивую. Смеющуюся. Лёгкую.
И тихо спрашиваю: «Вернётся ли она когда-нибудь?»
