Она приревновала меня… к кошке
Я и подумать не мог, что окажусь в столь нелепой, если не сказать глупой, ситуации. Мы с матерью звоним друг другу ежедневно — порой даже дважды: утром и вечером. Но вот уже второй день подряд она не брала трубку — то сбрасывала, то совсем не отвечала. Я забеспокоилась не на шутку. Уже собиралась ехать к ней домой — вдруг что-то с телефоном? Новый смартфон, кстати, подарил ей Витя на 8 Марта, но мама с техникой не слишком ладит.
И вдруг — о чудо! Она ответила, но голос был ледяной, будто я позвонила не родному человеку, а строгому начальнику:
— Ну, я слушаю.
— Мам, ты где пропадала? Я уже извелась, не могла дозвониться два дня!
— Не было времени с тобой болтать. Особенно про котов, — отрезала она.
Сперва я не поняла, в чём дело, но в голове сразу сложилась картина. Всё из-за нашей кошки. Уже месяц, как мы выхаживаем Мурку — нашу чёрную красавицу, а по паспорту «Аграфену Степановну Тучкову», если уж точно. Всё началось с недомогания, потом — беготня по ветклиникам, странные диагнозы, куча уколов, таблеток, капельниц — и всё впустую. Кошке становилось только хуже, в одной клинике её едва не добили.
Лишь в третьей нам попался настоящий специалист — толковый, спокойный, внимательный. УЗИ, анализы, осмотр… Он настаивал на операции. Было страшно. Я боялась её потерять, но рискнула — и не зря. Реабилитация далась непросто: кормила с ложки, поила из шприца, спала рядом на полу, чтобы услышать, если станет хуже. И Мурка, слава Богу, поправилась. Уже сама ест, ходит в лоток, мурчит и снова ластится к нам, как раньше.
Перед этой маминой обидой я позвонила ей и между делом обмолвилась, сколько стоило лечение. Ну, вы понимаете — суммы немаленькие. Мама тогда ахнула:
— Да это же несколько моих пенсий! Ты с ума сошла?!
Разговор закончился не ссорой, но и не по-доброму. Я почувствовала неладное, но решила не заострять. А мама, видимо, прокручивала это в голове, в какой-то момент у неё что-то щёлкнуло.
Я не выдержала и, услышав её упрёки в «кошачьей одержимости», прямо спросила:
— Мам… Ты что, приревновала меня к Мурке?
— Да нет! Просто как-то странно: на кошку тратишь больше, чем на родную мать!
— Но она же болела, мама! Мне что, усыплять её было?! Это, кстати, дешевле, чем операция…
— Я не это имела в виду, — уже не так уверенно пробормотала мама.
— Послушай, ты же знаешь, что мы с Витей всегда поможем. Если тебе чего-то не хватает, скажи — приеду, поговорим, решим. Деньги переведу, купим всё, что нужно. Ты же знаешь — ты у нас на первом месте, а кошка… кошка просто тоже семья. Мы её любим.
Мама смягчилась. Голос уже не был колючим, и наконец прозвучали слова, которых я ждала:
— Да… вы помогаете… спасибо. Просто я не понимаю, как можно столько тратить на животное.
— Потому что мы её любим. И не надо сравнивать. Это не выбор «или-или». Мы любим и тебя, и её. Давай договоримся — звони сразу, если что-то нужно. А то я сама начну приезжать и проверять твой холодильник и аптечку!
— Ленка, только не проверки, — рассмеялась мама. — Прости, глупость сморозила. Просто приезжай, я так соскучилась…
— Уже еду, — улыбнулась я. — И смотри, напеки своих пирожков!
Вечером мы с мужем были у мамы. Чай, пирожки, разговоры, смех. Всё как раньше. И я тихо поблагодарила Бога за то, что у меня есть мама — живая, упрямая, обидчивая, но такая родная. А с Муркой теперь всё хорошо. И пусть так будет и дальше.
