«Я не давала клятву быть мачехой — это не моя судьба, не мой крест.»
Когда я познакомилась с Дмитрием, он сразу выложил все карты на стол: трое детей от прежнего брака, алименты, дорогие подарки к дням рождения, мечта купить каждому по квартире в Москве. Мне было двадцать семь, ему — под сорок. Я понимала, во что ввязываюсь. Более того, меня даже радовало, что он не будет уговаривать меня рожать — я всегда считала себя человеком, который сознательно избегает родительства. Чайлдфри — не случайность, а принцип. Независимость, путешествия, карьера, личное пространство.
Первое время всё складывалось неплохо. Дмитрий снимал шикарную дачу под Рязанью, денег хватало с избытком. Дети — симпатичные, вежливые, приезжали на выходные, иногда оставались ночевать. Я находила с ними общий язык: вместе смотрели старые комедии, лепили пельмени, они называли меня «тетя Катя» без тени пренебрежения. В общем, роль «доброй тёти на субботу» меня устраивала. Каждый жил своей жизнью.
Так продолжалось два года. А потом… всё посыпалось. Старшему, Кириллу, стукнуло четырнадцать, он разругался с матерью и буквально сбежал к нам. Дмитрий, как обычно, пропадал на работе с утра до ночи, а я осталась один на один с этим ершистым подростком. Бесконечные хлопки дверью, тяжёлый рок на полной громкости, дерзкие фразы сквозь зубы. В моём доме поселился чужой ребёнок, который вёл себя так, будто я — пустое место. И ведь он был прав: я ему действительно никто.
Прошло три месяца — и бывшая жена Дмитрия «временно» подкинула нам младших. Мол, переезжает в Екатеринбург, там перспективная должность, вот обустроится — сразу заберёт. Только «временно» затянулось уже на год. Дети всё ещё с нами. Ни звонков, ни намёков, что мать собирается их вернуть.
Теперь в моём доме живут трое чужих мне людей. Старший демонстративно меня не замечает, будто я — домработница. Средний, Артём, еле тянул школу, и каждый вечер мне приходилось корпеть с ним над задачками. Младшая, Соня, — лапочка, но и её нужно возить на танцы, в художественную школу, на конкурсы. И всё это — на моих плечах.
Я не подписывалась на это. Я не хочу быть бесплатной нянькой, репетитором, шофёром и поварихой в одном флаконе. Моя работа — фриланс, раньше были заказы, клиенты, стабильный доход. Сейчас — пустота. Люди перестали ждать: я вечно занята чужими детьми. Дни превратились в бесконечную суету, в кашу из бытовых дел. А где же я сама?
Я пыталась говорить с Дмитрием. Тихо, без истерик. Он кивал, но твердил одно: «Это мои дети, я не могу их выставить». И добавлял: «Ты же понимаешь, они ни при чём…» Да, ни при чём. Но и я тут ни при чём. Я не рожала их. Я не клялась быть им матерью. Я не хочу хоронить свою жизнь ради чужих решений.
Последнее время я ловлю себя на мысли, что выход только один. Развод. Свобода. Я устала быть заложницей чужой семьи, чужих просчётов, чужих судеб. Я не монстр. Я просто человек, который хочет жить своей жизнью, а не той, что навязали. И если он этого не понимает — значит, мы с самого начала говорили на разных языках.
