Я велела сыну переехать, а он превратил квартиру, которую я хотела отдать его сестре, в руины.
Мой сын Дмитрий поступил со мной и с младшей сестрой так жестоко, что до сих пор не могу опомниться. Его предательство пронзило мне сердце, словно нож, разрушив доверие, которое я любила в нём всю жизнь. Это история о материнской боли, разбитых мечтах и семейной драме, оставившей нас в развалинах.
Меня зовут Галина Ивановна, мне 63 года. Живу в тихом городке на юге России, вырастила двоих детей – сына Дмитрия и дочь Светлану. Недавно я попросила Дмитрия освободить квартиру, где он жил с женой, чтобы Светлана могла туда переехать. Но то, что мы увидели с дочерью, когда зашли туда, повергло нас в ужас. Дмитрий и его жена Татьяна не просто съехали – они уничтожили всё: ободрали обои, вырвали пол, сняли люстры, убрали карнизы, даже утащили ванну и унитаз. Я уверена – это была месть, и подбивала его на это Татьяна.
Десять лет назад, когда Дмитрий женился на Татьяне, мне досталась от тётки двушка. Молодые ждали ребёнка, и я, желая помочь, разрешила им там пожить. «Побудьте пока, – сказала я, – но это не подарок, а временное жильё, пока не купите своё». Квартира была старой, без ремонта – в ней жила старушка. Дмитрий и Татьяна, с помощью её родителей, вложились в ремонт: поменяли окна, провода, трубы, выбросили старьё и обставили всё заново. Я радовалась, что им уютно, но всегда напоминала – квартира не их.
Годы шли. Дмитрий и Татьяна родили двоих детей, устроили их в сад и школу рядом. Им было удобно, и они, кажется, забыли мои слова. За десять лет они не скопили на ипотеку, даже не пытались купить своё жильё. Жизнь их текла спокойно, а я молчала, не желая разрушать их покой. Но всё изменилось, когда Светлана, моя младшая, сказала, что хочет жить отдельно. Ей 25, она окончила университет, нашла работу и мечтала о своей жизни. Я решила – пора отдать квартиру ей.
Когда я сказала Дмитрию, что им надо съезжать, он побледнел. «Как так – выгоняете нас?» – крикнул он. Татьяна молчала, но в её глазах горела злость. «Я говорила, что квартира не ваша навсегда, – твёрдо ответила я. – За столько лет могли купить своё. Снимайте жильё или езжайте к родителям Татьяны». Я дала им месяц, но этот месяц стал адом. Мы ругались каждый день, Дмитрий орал, что я гублю его семью, Татьяна обвиняла меня в несправедливости. Я держалась, но их ненависть разрывала мне сердце.
Наконец, они уехали. Я со Светланой пришли в квартиру, чтобы подготовить её к переезду. Но то, что мы увидели, было хуже любого кошмара. Квартира стояла разгромленной: голые стены, выдраный пол, пустые потолки без светильников, даже ванна и унитаз пропали. Я задрожала от гнева, набрала Дмитрия: «Как ты мог так поступить? Это же подло!» Он огрызнулся: «Не оставлю Светке квартиру с ремонтом! Мы с Таней всё делали сами, тратили деньги, силы, время. Почему я должен ей это дарить?»
Его слова добили меня. Светлана, стоявшая рядом, плакала. Ей всего 25, у неё нет денег на ремонт, а я, пенсионерка, помочь не могу – моей пенсии хватает лишь на самое необходимое. Квартира теперь нежилая, а Дмитрий с Татьяной, кажется, радуются нашей боли. Я дала им кров, поддержку, а они отплатили разрухой. Это не просто месть – это предательство, которое я не прощу. Моя дочь осталась без дома, а я – без веры в собственного сына. И теперь я думаю: где же я ошиблась, воспитывая его?..
