«Как быстро пролетела жизнь… И как незаметно мы стали чужими для своих детей»
Анна Семёновна всегда была женщиной крепкой, сдержанной, с мягким голосом и ласковым взглядом. Она родила троих, вырастила, поставила на ноги, выдала замуж, отпустила в жизнь. Теперь сидела у окна деревянного дома, глядела на осенний дождь и перебирала потрёпанные фотографии, открытки, письма. На плечах лежал вязаный платок, а на коленях — деревянный ларец, где хранилось самое дорогое: детские снимки, поздравительные открытки от внуков, газетные вырезки с упоминанием семьи.
Старший сын живёт в Германии, уехал сразу после университета. Прошли годы. Ни разу не приехал. Лишь редкие фотографии в соцсетях, короткие сообщения, сухие поздравления по праздникам. Анна Семёновна не обижается. Понимает: своя жизнь, дела, семья. Но сердце болит. Сильно болит.
Средняя дочь, Татьяна, вышла за лётчика. Вечные командировки, редкие звонки, быстрые встречи. Иногда заезжают, но ненадолго. Муж Анны Семёновны, Иван Сергеевич, всегда уважал зятя, радовался за дочку. Когда они приезжают, в глазах Тани — настоящее счастье. И это, пожалуй, главное.
Но больше всего она переживала за младшую — Галину. После развода Галя уехала в Москву, оставив внука на попечение бабушки. Анна Семёновна сама тогда сказала: «Ты ещё молодая, жизнь впереди. Внука я присмотрю». Девчонка уехала, отучилась, работу нашла. Через два года забрала сына к себе.
Когда Галя приезжала за мальчишкой, тот вцепился в бабушкину юбку, не хотел уезжать. Плакал тихо — только слёзы по щекам. Анна Семёновна стиснула зубы и промолчала. Не стала мешать.
Прошло три года. Сердце всё сильнее тянуло к дочери и внуку. В один из вечеров не выдержала:
— Ваня, съезжу к Гале. Хоть на пару дней. Сердце не на месте.
Муж кивнул. Он тоже волновался, но сам чувствовал себя неважно — осень давила. Утром проводил её на вокзал, сунул в руки узелок с пирожками и крепко поцеловал в щёку.
— Звони, как доедешь, Анюта.
Добралась с трудом. На плечах две сумки с гостинцами, в руках банки с солёными огурцами и вареньем, вязаные варежки. Позвонила дочери перед самым приездом. Галя ответила резко:
— Мам, ну почему не предупредила? У меня работа, сына из школы забрать, магазин… Тут не деревня, всё по расписанию!
— Прости, родная, — тихо ответила Анна Семёновна. — Хотела сюрприз сделать…
Встретил внук. Уже почти взрослый. Высокий, крепкий. Вылитый дед. Только взгляд чужой. Настороженный, без огонька.
— Здравствуй, бабушка, — сказал он вежливо, но холодно. Обнял нехотя.
В квартире было красиво, современно, но бездушно. Галя сварила борщ, поставила на стол три котлеты. Анна Семёновна съела одну. Потянулась за второй — и остановилась. Стало стыдно. Вспомнила, как сама варила целые казаны, чтобы дети наедались от души. Тут же всё по граммам.
Вечером они с внуком разглядывали старые фотографии, смотрели видео с утренников. Он был вежлив, но далёк. А Галя всё задерживалась — то работа, то подруга, то важные дела.
Прошло три дня. Анна Семёновна чувствовала себя незваной гостьей. Лишней. Однажды услышала, как внук спрашивает у дочери:
— Мам, а когда дядя Серёжа придёт? Он обещал свозить меня на хоккей.
— Скоро, — ответила та. — Как бабушка уедет, так и придёт.
И Анна Семёновна всё поняла. До самого дна. До рези в груди.
Собрала вещи молча. Оделась. Встала у двери. Галя вышла из кухни:
— Мам, ты куда? У тебя же билет на завтра!
— Уеду пораньше. Не переживай. Передай внуку, что дедушка кланяется. Доехала сюда — доберусь и обратно. Спасибо за гостеприимство.
Всю дорогу до вокзала молчала. В электричке сидела у окна, глядя в тёмное стекло. Слёзы катились по морщинистым щекам.
Как же стремительно пролетели годы… Сколько отдано — и как легко стало ненужным. Они взрослые. У них своя жизнь. А мы, родители… остались где-то на задворках.
На перроне её ждал Иван Сергеевич. Обнял крепко, прижал к груди.
— Анька, ну где ты пропадала! Я с ума сходил. Даже живот подвело.
Она улыбнулась. Глаза наполнились слезами — но теперь от радости.
— Поехали домой, Ванюша. Домой… Только там нас ещё ждут…
