**Дневник. Скандал в Берёзовке: тень семейной вражды**
«Тёма зашёл в комнату, пока я укладывала маленькую Настю спать.
– Света, родители звонят. Едут к нам. Хотят внучку проведать, – сообщил он.
У меня сердце сжалось. Новость ударила, как обухом. С Тамарой Петровной отношения испортились сразу после рождения Насти. Раньше ладили, а теперь… Она будто нарочно: стоит мне отвернуться – тут же суёт ребёнку какую-нибудь гадость. Мои просьбы – хоть об стенку горох.
Каждый их визит заканчивался ссорой. В прошлый раз, месяца три назад, она умудрилась накормить Настю медовым шпиком. Я отошла буквально на пять минут – вернулась, а она уже пихает дочке в рот эти сласти!
– Что вы делаете?! – вырвалось у меня, пока я вырывала Настю из её рук. – Ей же меньше года! Вы с ума сошли?
Всю перемазанную я унесла её в ванную отмывать. А из кухни доносилось, как Тёма отчитывает мать:
– Сколько можно? Тебе же сказали – нельзя!
– Да что тут такого? – оправдывалась Тамара Петровна. – Сами в деревне ели что попало – и ничего, живы!
– Почему тебя невозможно слушать?! – злился Тёма. – Ну и мать!
Когда я вернулась с Настей, не сдержалась:
– Уходите, если не можете себя нормально вести!
Тамара Петровна уставилась на меня, потом на сына – ждала поддержки. Но Тёма молчал, и это значило, что он на моей стороне.
– Эх, молоко на губах не обсохло, а уже умничают! – фыркнула она. – В наше время детей чем попало кормили – и все здоровые были!
После этого случая она сама не приходила. Звонила Тёме, просила фотки, но в гости не лезла. А теперь – вот, осмелела. На день рождения напросилась.
– Опять что-нибудь учудит? – спросила я Тёму.
– Нет, я строго предупредил! – уверил он.
Не поверила. Знаю её упрямство.
Родители Тёмы явились через десять минут после звонка. Значит, были уверены – их пустят. Тамара Петровна с порога завопила:
– Где моя лапочка? Мы с гостинцами! – сунула мне пакет.
Свёкор, Виктор Семёнович, нёс торт и бутылку коньяка. Быстро передал сыну.
– Не беспокойся насчёт угощения, мы всё своё принесли! – важно заявила Тамара Петровна, давая понять: это не только для нас.
Я поняла намёк. Отдала Настю Тёме и начала накрывать стол. Он помогал, а свёкры с внучкой уселись на кухне – «чтобы не мешать».
– Открой коньяк, давай попробуем, – прошептала Тамара Петровна мужу. – Тыщу рублей отдали!
Виктор Семёнович ловко справился с пробкой и подал жене бутылку.
– В рюмку налей! – приказала она. – Видишь, я с ребёнком!
Свёкор послушно налил. Тамара Петровна отхлебнула, крякнула и одобрительно кивнула:
– Крепкий! – Потом ухмыльнулась: – Настенька, давай капельку попробуем, а?
– Светка увидит – опять истерику закатит! – хихикнул Виктор Семёнович.
Услышав этот разговор, я заглянула на кухню… и обомлела.
– Что вы творите?! – вырвалось у меня, пока я выхватывала рюмку из её рук. – Вы совсем рехнулись?! – Голос дрожал от ярости.
– Ой, да ладно тебе! – замахала руками Тамара Петровна. – Тёме в её возрасте капали – ничего, вырос!
– Вон отсюда! – Тёма влетел на кухню. – Хватит! Сначала шпик, теперь коньяк! Что дальше – водку?!
– Ты как со старшими разговариваешь?! – вскипел Виктор Семёнович.
– Больше ни капли! – рявкнул Тёма. – И ноги вашей здесь не будет!
– Ну и не нужны вы нам с вашими истериками! – фыркнула Тамара Петровна. – Пошли, Виктор!
Дверь захлопнулась. Я стояла, прижимая Настю к себе, и тряслась.
– Всё. Твои родители сюда больше не ступят, – прошептала я. – Что у неё в голове – опилки?!
– Я не против, – Тёма только плечами пожал.
С тех пор со свёкрами мы не общаемся. Они обижены, что их выгнали, а мы не можем простить их безалаберности…»
