Пять лет мои сыновья не навещали меня: но стоило мне решить отписать квартиру племяннице — как они тут же слетелись.
У меня двое сыновей, трое внуков, две невестки — а жила я, словно одинокая старушка. Как только объявила о своем намерении передать жилье племяннице, все мгновенно вспомнили, что у них есть мать. Примчались, устроили перепалку. И стало окончательно ясно: им от меня нужно только имущество.
Когда мои мальчишки появились на свет, я радовалась — думала, станут опорой в старости. Увы, ошиблась. Заботится обо мне не родной ребенок, а племянница — у которой, между прочим, есть свои родители: мой брат и его супруга.
Наверное, мы с мужем где-то ошиблись, не смогли воспитать достойных сыновей. Пока их отец был жив, они хоть изредка заходили. Но как только его не стало — исчезли. Пять лет я их не видела.
А живут они в том же городе. Не за горами — всего сорок минут на автобусе. Оба семейные, у обоих дети. У меня двое внуков и внучка, которую я даже ни разу не обняла. А мне одной нелегко — ноги болят с возрастом, после травмы еле передвигаюсь. Дозвониться до них — целая история. Каждый раз одни обещания: «Скоро заедем, скоро поможем», — но дальше разговоров дело не идет.
Когда соседи залили кухню, я наконец решила попросить помощи. Нужно было лишь подправить потолок. Позвонила старшему сыну — пообещал. Позвонила младшему — тоже пообещал. Никто не пришел. Пришлось вызывать мастера. Заплатила, не торгуясь — деньги не главное. Но сердце сжималось: неужели я стала чужой для собственных детей?
Потом сломался холодильник. Я в этих делах не разбираюсь, а продавцы, как известно, любят обманывать пенсионеров. Попросила сыновей — пусть сходят со мной, помогут выбрать. В ответ услышала: «Тебе в магазине всё объяснят». Пришлось звонить брату — его дочь с мужем приехали и всё уладили.
А когда началась пандемия, сыновья стали звонить раз в месяц, спрашивать: «Как дела?» — и всё. Давали советы — «сиди дома, заказывай продукты с доставкой». А как это делать — не объяснили. Зато племянница сама всё показала. Она родителям звонит ежедневно, заказывает еду, лекарства, заботится. И меня не забыла.
Поняв, что мои дети оставили меня одну, она стала навещать. Помогала по дому, убирала, готовила, сидела со мной, когда я болела. Просто приходила — попить чаю, поговорить. На праздники всегда приглашала: у нее семья, брат, родители — и я. Ее дочка зовет меня бабушкой.
И я подумала: почему бы не оставить квартуру ей? Она ничего не просит, но делает все от души. Хочу отблагодарить ее за добро. Это не «подарок», а признательность.
Когда уже собиралась к нотариусу, позвонил старший сын. Спросил, куда еду. Ответила честно. И тут началось: крики, обвинения, что я потеряла рассудок. Выслушала — и поехала.
А вечером — звонок в дверь. Оба сына. Привели внучку. Принесли торт. Казалось бы — чудо. Но, конечно, любовь тут ни при чем. Сразу перешли к делу: стали убеждать, что племянница меня выгонит. Что она — чужая, а они — моя кровь, и как я могу отдать квартиру посторонним?
Я посмотрела на них, послушала — и сказала: «Спасибо за заботу, но решу сама». Они разозлились, хлопнули дверью. И напоследок пообещали, что внуков я больше не увижу, и помощи от них ждать не стоит.
А я и не жду, родные мои. Пять лет вас не было — и ничего. А теперь объявились только из-за квартиры. Вы сами стали мне чужими. Поступлю, как решила: жилье достанется племяннице. Даже если она когда-то и выгонит меня — что ж, это мой выбор. Но я в нее верю. У нее есть сердце. В отличие от вас…
