Когда-то, давным-давно, жила я, Варвара Сергеевна, в тихом городке под Тулой. Пять лет назад мы с супругом, Дмитрием, купили небольшую квартиру, мечтая о тепле и уюте. Но судьба распорядилась иначе: свекровь, Марфа Семёновна, явилась без предупреждения и заявила, что теперь будет жить с нами. Дмитрий поддержал её, будто мои чувства ничего не значили. Её злые пересуды и наговоры разрушили наш союз. Я ушла с дочкой, Липочкой, к родителям, оставив за спиной предательство да горечь. Теперь я одна, с израненной душой, и не ведаю, как простить тех, кто растоптал моё счастье.
Жили мы с Дмитрием ладно да мирно. Растили Липочку, строили планы. Но всё перевернулось, когда Марфа Семёновна объявила: «Отныне буду подле вас». Я остолбенела, а Дмитрий лишь махнул рукой: «Матери тяжело без отца. Как я мог отказать?» Сердце сжалось, будто тисками, когда он признался, что это его затея. «Варя, в доме две хозяйки — только на пользу», — сказал он, не слушая моих доводов. Мои слова, мои сомнения — всё стало пустым звуком. Я чувствовала себя лишней в собственных стенах.
Поначалу я смирилась. Свекровь ворвалась в нашу жизнь, словно буря. Я искала плюсы: теперь могла больше работать, а Марфа Семёновна готовила для Дмитрия да внучки, брала на себя часть хлопот. Даже подумала: «А может, я зря злюсь?» Но иллюзии развеялись, когда я случайно услышала её беседу с подругой, вернувшись с работы поздно вечером.
«Варвара мужа совсем запустила, — причитала свекровь. — Ни постирать, ни накормить. Шляется допоздна, да ещё и хамит». Я застыла, будто меня обухом ударили. Она же знала, что я работаю, что сил едва хватает. Ложь её резала, как нож. Я сжала зубы, решив не ввязываться в ссору. Но хуже всего было то, что она начала нашептывать Дмитрию гадости про меня.
Он, вместо того чтобы заступиться, стал смотреть на меня с подозрением. Я тянула дом одна: стирала, убирала, заботилась о Липочке, хоть Марфа Семёновна и брала часть забот. Но лжи становилось больше. Последней каплей стало её гнусное обвинение: она нашептала Дмитрию, что Липочка, мол, не его кровиночка. Дмитрий ворвался домой, крича: «Говори правду, Варя!» В глазах потемнело от обиды. Как он мог поверить в такую мерзость? Как усомниться в родной дочери?
Терпение моё лопнуло. Собрала вещи — свои да Липочкины — и уехала к отцу с матерью. Не могла больше жить под одной крышей с той, что отравляла мой дом, и с мужем, что выбрал мать вместо жены. Мой уход Дмитрий счёл «признанием». Он подал на развод, не дав и слова сказать. Через месяц я принесла ему анализ, доказывающий, что Липочка — его плоть и кровь. Он упал на колени, моля о прощении, но было поздно. Брак обратился в пепел, а сердце — в камень.
Теперь живу у родителей, по крупицам собирая себя. Дмитрий платит алименты да просит свиданий с Липочкой, но разве он достоин её? Как мог он так легко поверить наговорам да разорвать нашу семью? А Марфа Семёновна, чья «забота» оказалась ядом, даже не попросила прощения. Душа болит: почему я должна страдать за их ложь? Как уберечь Липочку от этого предательства?
Не знаю, как жить дальше. Как научить дочь верить людям, если самые близкие обернулись врагами? Было ли у кого такое горе? Как пережить, когда родные становятся хуже чужих? Хочется начать всё сначала, но тень той боли не отпускает. Неужели я не заслужила семьи, где меня бы ценили и любили?
