К своему шестидесятилетию я готовилась, как к коронации — с таким же волнением и скрупулёзностью. Две недели планировала меню, скупала в «Ашане» продукты, колдовала над голубцами, запекала мясо по-царски и лепила оливье в трёх вариациях. И торт, конечно, испекла сама — не магазинную подделку. Мечтала, как вся семья соберётся за столом в моей московской трёшке: старший сын Игорь с невесткой Ольгой, внучка Маша и младшая дочь Лера — тридцатилетняя, умница, красавица, но пока, увы, без пары.
Все знали про праздник заранее. Суббота, выходной — идеально, чтоб никто не отмазывался. Родные клятвенно пообещали явиться. Я даже мысленно репетировала тосты и представляла, как мы будем хохотать над старыми фотографиями из Сочи.
Но в тот вечер… тишина.
Звонки Игорю уходили в никуда. Телефон упорно молчал, будто заговорённый. Праздничный стол сиротливо блестел тарелками, торт с розочками таял без зрителей, а я плакала в салфетку с матрёшками. Одна Лера не бросила — подливала коньячку в чай и твердила: «Ма, да ну их!»
Наутро, с похмелья душевного, собрала остатки угощений и рванула к ним в Бутово. В голове крутилось: «А вдруг ДТП? Или Сбербанк их ограбил?»
Дверь открыла Ольга, в растянутом свитере и с лицом, как после ночной смены в «Пятёрочке».
— Тебе чего? — выдавила она, даже не притворившись радостной.
Игорь допивал сон в кровати, потом явился на кухню, хмурый, как медведь после спячки. Чайник вскипятил — вот и весь разговор.
Я не стала мудрить:
— Где вы вчера были? Почему ни звонка, ни смс?
Игорь промолчал, зато Ольга выдала монолог, будто из сериала «Штрафники». Оказалось, они годами копили обиду: я, дескать, подарила им «клоповник» в однушку, а себе оставила «хоромы» в трёх комнатах. Мол, места мало, второго ребёнка не заведёшь — вот и праздновать не с руки.
Я стояла, будто меня обухом по голове.
Вспомнилось, как после развода с мужем я одна тянула двоих детей. Родители помогли купить трёшку в ипотеку. Сама и бельё стирала, и уроки проверяла, и бунты подростковые гасила. Когда Игорь привёл Ольгу, я не выгнала их на мороз, а потеснилась: Лере — комнату, им — комнату, себе — диван в гостиной.
Потом родилась Машенька. Кто ночами качал? Кто на рынок бегал за пюре «Фрутоняня»? Правильно — бабушка-энерджайзер.
А три года назад тёща (с которой мы даже на даче не пересекались) неожиданно завещала мне развалюху в Люберцах. Я вложила все накопленные «на похороны» деньги в ремонт — и отдала молодым. Думала, дарю крышу над головой. Оказалось — подарила повод для претензий.
Ушла, не попрощавшись. В метро глотала слёзы, а в голове крутился диалог:
«— Мам, а почему у нас нет евроремонта?
— Потому что твоя мать не олигарх, дорогая!»
Вечером сидела за тем же столом, допивала холодный чай и смотрела на московские огни за окном. И вдруг… стало легче.
Как будто с плеч свалился мешок с картошкой «для всей семьи».
Больше я никому ничего не должна.
Не должна оправдываться за квадратные метры.
Не должна доказывать любовь через ипотеку.
Не должна покупать внучке «Киндеры» в обмен на редкие «здравствуй, бабуля».
Теперь моя очередь. И я возьму её — с тортом, путешествием в Крым и новой причёской. А там, глядишь, и жених для Леры найдётся… неблагодарный, но симпатичный.
