В ту пору, когда ещё небо казалось выше, а снег белее, сыграли свадьбу Дмитрий и Людмила. Гуляли на славу в московском трактире, позвав гостей полсотни. Всё лилось как мёд: улыбки искренние, тосты душевные, пляски лихие. Казалось, сама судьба благословляет их союз.
Первыми с подарком выступили родители Дмитрия. Мать его, Галина Сергеевна, с горделивой улыбкой взяла слово:
— Сын у нас — кормилец, должен сам семью ставить на ноги. Но мы с отцом решили помочь — дар вам квартиру в новом доме! Ключи вот, живите да радуйтесь!
Зал ахнул от такого щедрого жеста. Все восхищались добротой семьи жениха. Галина Сергеевна торжественно вручила сыну связку ключей с брелоком, где был выбит адрес.
Дмитрий взял подарок, взглянул — и будто обухом по голове.
Казалось бы, всё шло как по писаному: и деньги на торжество нашлись, и платье сшито, и ресторан забронирован. Родители ладили, свекровь казалась добрейшей, а тёща — тихой и смирной.
Но радость от подарка улетучилась вмиг, когда выяснилось: квартира, что им досталась, была через стенку от родительского дома. Один тамбур на двоих, да и балконы разделяла лишь тонкая перегородка.
Галина Сергеевна сияла от счастья:
— Узнала, что соседи продают — тут же схватила! Удобно же: и рядом, и своя кровь! Как одна семья!
Люда, услышав это, почувствовала, как ледяная тяжесть сдавила грудь. Радость от новоселья растаяла, словно снег на ветру.
Не успели молодые вернуться из свадебного путешествия, как началось. Рано утром, без стука, в их комнату вошла свекровь с тарелкой блинов.
— Вставайте, завтрак на столе! — бодро возвестила она, заглянув в спальню.
— Мама, мы спим, у нас выходной… Как вы вошли?
— Дверь не заперта. Нам и общего замка хватит.
Дмитрий, не понимая, промычал что-то в подушку, а Люда чувствовала, как в душе поднимается буря. Свекровь стала наведываться по десять раз на дню — без спроса, без стука, с настойчивой заботой.
— Блины остынут! — напоминала она. — Щи вам принесла! Лежите тут, лентяи…
Люда терпеливо объясняла, что справятся сами, но Галина Сергеевна словно не слышала.
На третий раз за утро Людмила не выдержала — захлопнула дверь перед носом свекрови и задвинула цепочку.
— Да что за глупости?! — возмутилась та с порога. — Мы же родня!
«Родня — не значит без границ», — подумала Люда.
Вечером, вернувшись с базара, они застали Галину Сергеевну на своей кухне.
— Проверила, что купили, — деловито объявила она. — Чай этот — бурда. Да и пряники не свежие…
Дмитрий стиснул зубы:
— Мать, хватит. Мы не младенцы.
— Да я за вас же! — всплеснула руками свекровь.
— Уважайте наш покой.
Она ушла, но пообещала вернуться с рассветом.
Наутро Людмилу разбудил стук в балконную дверь.
— Чего заперлись?! Свои ведь! Открывайте!
Дмитрий еле сдержался:
— Мама, оставь нас. Нам нужна своя жизнь.
Но Галина Сергеевна не слышала. Для неё это была лишь любовь.
Вскоре она завела речь:
— Давайте деньги! Поедем выбирать вам коляску! Я всё устрою!
— Не нужно, — твёрдо сказал Дмитрий. — Деньги истрачены.
— На что?! — всполошилась мать.
— На нашу квартиру. Переезжаем.
— Как?! А мой подарок?!
— Спасибо, мам. Но мы не хотим жить под твоим крылом.
В глазах Галины Сергеевны мелькнула обида. Но сын стоял на своём.
Помощь пришла от тёщи Людмилы. Та получила наследство и часть отдала дочери — как свадебный дар.
Молодые быстро нашли светлую хату в другом конце города, оформили ссуду и зажили своим домом.
Поняли тогда Дмитрий и Люда: никакие дары не стоят покоя и свободы.
И когда в день переезда Галина Сергеевна, стоя на пороге, кричала им вслед о чёрной неблагодарности, Дмитрий лишь спокойно сказал:
— Любим тебя, мам. Но свою жизнь строим сами. Без надзора. Без опеки.
И они ушли, оставив за спиной «подаренный» дом и ту жизнь, где их счастье грозило превратиться в золотую клетку…
