Тот вечер в нашем тёплом доме под Тулой казался таким мирным. Я, Татьяна, только что вымыла посуду после ужина, пока мой муж Дмитрий играл с нашим сыном Ваней в шашки, а младшая дочь Оленька убаюкивала своих кукол. Внезапный стук в дверь нарушил спокойствие, став началом семейной бури. Моя мать, Анна Степановна, ворвалась в нашу жизнь с упрёками, перевернувшими всё вверх дном. Её слова о чести и наследстве до сих пор отдаются в моих ушах, а горечь несправедливости сжимает сердце.
Мы с Димой переглянулись — гостей в такой поздний час не ждали.
— Может, соседи? — предположил он и пошёл открывать.
Но на пороге стояла мать с твёрдым выражением лица.
— Мама? — удивилась я. — Что случилось?
— Случилось, и не на шутку! — отрезала она, шагая прямо на кухню. — Думала, сама догадаешься, но, видно, нет!
— О чём ты? — растерянно спросила я, чувствуя, как внутри поднимается тревога.
— Совесть у тебя есть? — резко бросила она. — Делиться не собираешься?
— Делиться? Чем? Говори яснее! — я смотрела на неё в полном недоумении.
Дима, поняв, что разговор будет тяжёлым, тихо вернулся к Ване, оставив нас наедине.
— Чаю хочешь? — попыталась я смягчить атмосферу.
— Воды налей, — отрезала мать, и её тон не оставлял сомнений — лёгкого разговора не будет.
— Совесть-то у тебя есть? — повторила она, прищурившись. — Когда поделишься?
— Мам, я не понимаю, о чём ты. Скажи прямо! — терпение начало иссякать.
— Наследство от тётки Марии получила, а с роднёй делиться не спешишь! Всё себе забрать решила? — наконец выпалила она.
Я онемела. Полгода назад моя тётя Мария, мамина сестра, оставила мне квартиру, дачу и сбережения. Это было её решение, и я считала его справедливым — ведь именно я ухаживала за ней в последние годы.
— Почему я должна с кем-то делиться, если тётя завещала это мне? — возразила я.
— Ну и ну! — всплеснула руками мать. — Квартира, дача, деньги — всё тебе одной! А я, между прочим, её родная сестра, законная наследница! Да, мы ссорились, но это не значит, что ты должна забрать всё! А твоя сестра Надя? Почему ей ничего?
— Мам, по закону ты могла бы претендовать, только если была бы на иждивении у тёти. Но ты ещё работаешь! А Надя и вовсе тут ни при чём, — спокойно ответила я.
— Значит, всё себе оставляешь? — её голос дрожал от злости.
— А почему нет? Когда Надя два года назад выиграла в лотерею сто тысяч, она ведь ни с кем не делилась, — напомнила я.
— Не сравнивай! Сто тысяч и твоё наследство — это небо и земля! — отрезала мать, вскочила и, не попрощавшись, хлопнула дверью.
Я осталась одна на кухне, потрясённая. Мы с Надей, моей младшей сестрой, всегда были разными. Я на шесть лет старше, окончила мединститут, работаю врачом в поликлинике. Надя же вышла замуж сразу после школы, родила двоих, Вовку и Стёпку, и ни дня не работала. Мы с Димой после свадьбы переехали в дом, который он построил с отцом. Когда родился Ваня, а потом Оля, моя свёкруха, Нина Васильевна, взяла на себя заботу о внуках, чтобы я могла доучиться и выйти на работу. Без неё нам бы не справиться.
Мать же всегда считала, что мне всё даётся легко, а Наде — нет. Надя с мужем и детьми жила в родительском доме, и вся мамина помощь уходила ей. Наследство тёти Марии стало для матери настоящей занозой. Она искренне верила, что я обязана поделиться с Надей, и не оставляла попыток меня переубедить.
— Таня, поделиться с сестрой — дело чести, — твердила она.
— Ладно, мам, а ваш дом, где вы живёте с папой и Надей? Кому он достанется? — спросила я.
— Это Надина доля, даже не думай, — резко ответила она.
— Почему не поровну? — возмутилась я.
— Потому что у тебя уже есть дом! — отрезала мать.
— Это не мой дом, он Димы! А что достанется мне? — пыталась я достучаться.
— Чего тебе не хватает? Дом есть, дети растут, свекровь помогает. Чего ещё? — её слова резали, как лезвие.
— Но это всё не ваша заслуга! Дом — Димы, с детьми помогает Нина Васильевна. А ты? Ты хоть раз посидела с Ваней или Олей? Всё делала свекровь, даже на пенсию вышла ради нас! — не сдержалась я.
— Мы с отцом тебя вырастили, — бросила мать.
— И Надю вырастили, и до сих пор её содержите. А теперь хотите отнять у меня то, что я получила честно. Сколько раз Надя навестила тётю Марию, когда та болела? Кто возил её в больницу? Я, а не Надя! — голос задрожал.
— И что ты собираешься делать? — спросила мать.
— Дачу Дима с отцом ремонтируют, летом Нина Васильевна с внуками там поживёт, а мы будем приезжать на выходные. Квартиру пока не решили, — ответила я.
— Тогда пускай Надя с семьёй там живёт! Они оплатят коммуналку, — предложила мать.
— Нет, мам. Если сдавать, то не Наде. Они могли бы взять ипотеку, если хотят отдельно жить, — возразила я.
— И чем они платить будут? — удивилась она.
— Надя могла бы пойти работать, дети уже большие, — ответила я.
— Куда ей? У неё нет образования, — отрезала мать.
— И что, до пенсии дома сидеть? — спросила я.
— Не всем же так везёт, как тебе, с институтом и работой, — язвительно заметила она.
— Везёт? Я пахала, чтобы диплом получить! А Надя? Я ей предлагала в техникум пойти, но она замуж собралась. Ты её поддержала. А теперь жалуешься? Ей не поздно курсы какие-то закончить, — сказала я.
— Какие курсы? Она третьего ждёт! — выпалила мать. — Ты должна помочь сестре!
— Знаешь, мама, если ума нет, его не купишь. Давай на этом закончим, — резко сказала я.
Я сидела в тишине, чувствуя, как боль и обида сжимают грудь. Почему я должна отдавать то, что заработала своим труНо поняла одно — семья бывает разной, и иногда единственный способ сохранить себя — это твёрдо стоять на своём.
