Как моя свекровь попала в больницу «с сердцем», а вернулась… с малышкой
С Игорем мы уже семь лет как муж и жена. Познакомились ещё в студенческие годы в Перми — жили в соседних комнатах общежития. Он частенько приносил из дома целые сумки с едой — банки с соленьями, контейнеры с котлетами, пироги. Его мать, Лариса Геннадьевна, готовила как волшебница и, судя по всему, свято верила, что её сын никогда не должен оставаться голодным.
Когда Игорь сделал мне предложение, первым делом повёз знакомиться с матерью. Я немного робела, но с самого начала мы с ней нашли общий язык. Лариса Геннадьевна оказалась умной, душевной и доброй женщиной. Она родила Игоря в восемнадцать, а через полгода овдовела. Но не сдалась. В одиночку подняла сына, воспитала настоящего мужчину, без тени жалости к себе.
Работала на двух работах, чтобы ни от кого не зависеть и дать сыну всё необходимое. Мужчин в её жизни больше не было — некогда. Когда я впервые её увидела, ей был сорок один, но выглядела она лет на тридцать пять — стройная, ухоженная, с острым умом и весёлым нравом.
— Ну вот, теперь ты будешь заботиться о моём парне, — улыбнулась она, когда мы объявили о помолвке.
Мы с Игорем окончили институт, сыграли свадьбу и остались в Перми — он устроился на хорошую должность. Свекровь сразу дала понять, что не станет нам мешать: мол, привыкла к самостоятельности, живёт в своём ритме и в опеке не нуждается. Мы сняли квартиру неподалёку от неё, в десяти минутах на автобусе.
Лариса Геннадьевна иногда навещала нас — всегда с гостинцами, аккуратная, жизнерадостная, с улыбкой. Никогда не лезла с непрошеными советами, но если я спрашивала — помогала, хвалила мои блины, даже предлагала помочь с уборкой. Свекровь — просто золото.
Мы часто заходили к ней: она звала нас на чай с вареньем, просто поболтать. У неё было много подруг, и она вечно куда-то спешила — то в театр, то в музей, то на встречу с приятельницами. Энергии в ней хватало на троих. А когда родился наш сынок Алёшка, свекровь стала для нас настоящей палочкой-выручалочкой — научила купать, показывала, как пеленать, гуляла с коляской, давала мне выспаться. Позже даже водила его в садик, если мы задерживались на работе.
Но однажды она пропала. Несколько дней не звонила, не заходила, не брала трубку. Я забеспокоилась, но Игорь сказал, что мать звонила ему и сообщила — уехала к подруге в Екатеринбург на пару месяцев. Всё в порядке. Я удивилась — почему не предупредила? Не в её стиле. Ладно.
Общались мы по видеозвонкам. Она просила показать внука, но сама в камеру не попадала. Отшучивалась. На мои прямые вопросы отмахивалась: «Да ладно тебе, ерунда!»
Однажды я всё же дозвонилась — трубку взяла сама Лариса Геннадьевна и неожиданно призналась: «Я в больнице, сердце пошаливает». Я испугалась. Предложила приехать, но она отказалась. «Как выпишут — позову, тогда и увидимся», — сухо ответила она.
Прошло несколько дней. Вечером она позвала нас с Игорем к себе — сказала, что есть важные новости. Мы приехали. Дверь открыл… незнакомый мужчина. Я обомлела. А за его спиной стояла Лариса Геннадьевна. Сияющая. И… с крошечной девочкой на руках!
— Знакомьтесь, это Евгений, мой муж. А это — наша дочь, Катенька. Простите, что молчала. Боялась, что вы не поймёте. Мне сорок семь, и я не знала, как вы отреагируете. Но теперь, когда всё позади, хочу, чтобы вы стали частью нашей новой семьи.
Я опешила. Но потом увидела в её глазах то же самое тепло, ту же заботу, что и тогда, когда она доверяла мне Игоря. Подошла, обняла её и сказала: «Вы заслужили счастье. И мы с вами, как вы были с нами».
Теперь я помогаю ей с маленькой Катей так же, как она помогала мне. Гуляем вместе, смеёмся, печём пироги. Теперь у нас две семьи, но одно общее, тёплое сердце. И, пожалуй, это и есть настоящее счастье — любить, прощать и жить, несмотря на годы, условности и страхи.
