Ох, лучше бы мы с моим новым парнем Витькой не поехали к маме на Масленицу! Вроде бы семейное застолье — блины, сметана, родня за столом. Но как я увидела, сколько народу набилось в мамин дом в Рязани, так сразу захотелось сбежать. Все мои три сестры — Танька, Светка и Людка — притащили мужей и детей. Плюс мамин брат, дядя Коля, с женой и двумя здоровыми сыновьями. И еще куча каких-то троюродных тетушек, которых я и не вспомнила бы. И вот в центре этого балагана — я и Витька, которого я решила показать семье. Зря, ох зря!
Только переступили порог — сразу началось. Мама, Нина Петровна, тут же набросилась на Витьку: «А ты где работаешь? Сколько получаешь? А квартиру хоть свою имеешь?» Витька держался стойко, улыбался, но я видела — парень напрягся. А сестры будто сговорились его протестировать. Танька, старшая, тут же начала трещать, как ее муж в «Газпроме» должность новую получил и «Мерседес» купил. Светка хвасталась, что ее сын в хоккейную школу попал. А Людка, самая младшая, ехидно так шепнула: «Ну ты даешь, сестренка, где ты такого молодого откопала?» Витька на пять лет младше меня — и это стало главной темой вечера.
Нина Петровна решила, что ее святое дело — откормить Витьку. То блины ему подкладывает: «Ешь, сынок, ты тощий как щепка!», то пельменями заваливает. Витька краснел, но глотал. А потом мама взялась вспоминать: «Вот, Витенька, наша девочка в детстве за космонавтов мечтала замуж выйти! Ты, конечно, не космонавт, но парень ничего, гляди не подведи!» Все ржали, а я готова была сквозь пол провалиться. Витька только улыбался, но мне-то было видно — парню не по себе.
Дядя Коля решил проверить Витьку на прочность. Налопал самогона и начал: «За молодых! Но, пацан, у нас в семье бабы стервы, ты понял?» Витька кивнул, выпил, но я почувствовала, как он под столом мою руку сжал. А когда дядя Коля предложил ему во двор выйти и «показать, как он дрова колет», я не выдержала: «Дядя, хватит, он же офисный работник!» Все загрохотали, но Витька уже мысленно искал выход.
Дети сестер добавили веселья. Племяшки носились, орали, опрокинули мамину любимую вазу. Сын Светки подбежал к Витьке и ляпнул: «Ты будешь моим новым папкой?» Я чуть не подавилась квасом. Витька, надо отдать должное, не растерялся: «Пока я просто Витька, но могу быть твоим другом». Малыш кивнул и помчался дальше — я про себя Витьку похвалила.
Но самое гадкое было впереди. Танька, будто невзначай, вспомнила моего бывшего: «Ну тот хоть с деньгами был, а ты теперь за молодежь взялась?» Я аж вспотела от злости. Витька сделал вид, что не слышит, но мне было за него обидно. Мама, пытаясь сменить тему, начала рассказывать, как я в школе блины комом пекла, но стало только хуже. Сестры и дядя Коля наперебой вспоминали моих бывших, школьные проделки и как я однажды чуть дачу не спалила. Витька улыбался, но видно было — чувствует себя лишним.
К вечеру я была готова взять Витьку и сбежать. Но он, будто почувствовав, шепнул: «Нормально все, я живой. Семья у тебя… колоритная». И тут я поняла — он терпит ради меня. Когда все сели за очередной тост, я взяла слово: «Спасибо, что собрались, — сказала я. — Но Витька для меня важен, так что хватит его испытывать, давайте просто Масленицу праздновать». Мама кивнула, сестры притихли, а дядя Коля поднял рюмку: «За умную бабу!»
К концу вечера стало легче. Мы с Витькой даже под гармошку сплясали, которую Людка включила. И я вдруг поняла — несмотря на весь этот бардак, мне дороги эти люди. Да, они невыносимы, но это моя семья. А Витька… он выдержал это испытание. Когда мы сели в машину, он повернулся и сказал: «Знаешь, твоя мама права. Ты девка, которую не подвести». Мы рассмеялись, и я поняла — этот безумный день нас сблизил.
Теперь я думаю, что в следующий раз мы заедем к маме просто так, без всей этой толпы. Или хоть попрошу сестер языки прикусить. Но одно знаю точно — Витька стоит всех этих семейных посиделок.
