Тёща и её указ
Сегодня утром моя невестка Ольга прямо в глаза заявила: «Татьяна Ивановна, отныне вы, дорогая мама моего мужа, не притрагиваетесь к моим блюдам. Делайте что угодно — выделяю вам полку в холодильнике, готовьте себе сами. Желательно до моего пробуждения или после работы». Я остолбенела, будто обухом по голове. Неужели меня, свекровь, всю жизнь кормившую семью, теперь изгоняют с кухни и лишают права на домашнюю еду? До сих пор киплю от негодования — надо высказаться, иначе просто лопну.
Мы с супругом Николаем живём вместе с сыном Дмитрием и его женой Ольгой уже два года. Когда они поженились, предложили им переехать — дом просторный, места хватит, да и хотела помогать молодым. Ольга поначалу казалась славной девочкой: улыбалась, хвалила мои щи, даже рецепты пельменей выпрашивала. Я, глупая, радовалась за сына. Готовила на всех, убиралась, старалась создать уют. А теперь такое! Будто я посторонняя в своём же доме, будто мои борщи и пирожки — отрава для её высочества.
Всё началось пару месяцев назад, когда Ольга заныла, что я «слишком много готовлю». Мол, она на правильном питании, а моя еда «неполезная». Удивилась — кто её заставляет есть? Хочешь диету — ступай на кухню. Но она стала цепляться ко всему: то суп жидкий, то гречка сухая, то «зачем столько сметаны». Молчала, избегая скандалов. Дмитрий, мой сын, тоже уговаривал: «Мама, не обращай внимания, у Оли проект на работе». Но я-то видела — дело не в проекте. Она просто решила, что кухня теперь её крепость, а я там незваный гость.
Вчера был верх наглости. Я, как обычно, напекла оладий — румяных, пышных, какие Дима обожал с детства. Накрыла стол, позвала всех. Ольга спустилась, посмотрела на оладьи, будто на тараканов, и заявила: «Татьяна Ивановна, я же просила не готовить столько. Мы с Димой теперь едим творог по утрам». Хотела ответить, но тут она выдала свой указ. Полка в холодильнике! Готовь сама! В моём же доме, где я тридцать лет всё делала своими руками!
Пыталась поговорить с Димой: «Сын, я что, теперь должна ютиться на одной полке, как студентка? Это твой дом, но я тут не кухарка». Но он, как всегда, начал мирить: «Мама, Оля просто хочет самостоятельности. Пойми её». Самостоятельности? А где моя жизнь? Я всю семью на ноги подняла, а теперь меня оттирают на задворки? Николай, муж, тоже не вступился: «Таня, не раздувай. Оля молодая, хочет быть хозяйкой». Хозяйкой? А я тогда кто — тень?
Честно, не знаю, что делать. То думаю — собраться и уехать к брату в Тверь, пусть сами крутятся. Но это мой дом, моя кухня, мой сын! Почему я должна отступать? Я всегда была доброй свекровью: в дела не лезла, её странные салаты с авокадо не критиковала, даже посуду за ней мыла, когда она «уставала». А теперь она вычёркивает меня из семьи, будто я соседка.
Вчера вечером всё же пошла на кухню, сделала себе жаркое с картошкой. Ольга, увидев, процедила: «Вот видите, Татьяна Ивановна, так же проще?» Промолчала, но внутри всё горело. Проще? Когда семья делится на «твоё» и «моё»? Я всегда верила, что за общим столом и души согреваются. А теперь у нас холодная война из-о дняй и полметра в холодильнике.
Размышляю, как быть. Может, поговорить с Ольгой по-хорошему? Сказать, что больно чувствовать себя гостем в родном доме? Но боюсь, она опять начнёт про «личные границы». Или вообще перестать готовить — пусть едят свои пророщенные зёрна, а я буду брать пирожки из пекарни. Посмотрим, как долго Дима выдержит без моих котлет.
Больше всего жаль сына. Он меж двух огней: я, мать, и жена, явно ставящая ультиматумы. Не хочу, чтобы мучился, но и гнуть спину не стану. Я дом строила, сына растила — и теперь какая-то девчонка учит меня жизни? Нет, Ольга, так не пойдёт.
Пока решила не сдаваться. Готовлю себе, как велели, но не капитулирую. Может, одумается, когда увидит моё спокойствие. А нет — созову семейный совет. Войны не хочу, но и терпеть больше не буду. Этот дом — мой, и место за общим столом в нём — моё по праву. А Ольге стоит задуматься — стоят ли её «границы» раскола семьи.
**Жизнь учит: дом — не крепость с баррикадами, а очаг, где должно быть тепло всем.**
