Во сне, как в дурном кино, разворачивалась эта история.
Меня зовут Лидия Васильевна, и живу я на тихой улочке в Перми, где каждый кустик да сосед знаком. А был среди нас старик — Николай Петрович. Восемьдесят три года, а бодрячком, хоть и сухонький, согнутый годами. Каждое утро заводил свою «копейку» и катил в центр — то за пенсией, то за таблетками, то на базар. А рядом с ним — Галина Семёновна, женщина лет на пятнадцать моложе, живая, с лучистыми глазами. Гуляли они по вечерам, рука в руке, будто парочка влюблённых студентов. Мы с соседками смотрели на них и тихо вздыхали: вот оно, счастье.
Но однажды в доме Николая Петровича объявился внук. Приехал из глухой деревни под Вологдой — Дмитрий. С виду скромный паренёк, двадцать восемь лет, вежливый, даже застенчивый. Рассказал, что на родине работы нет, жить нечем, и попросился пожить у деда. Мол, как устроюсь — сразу съеду, невесту перевезу. Николай Петрович и думать не стал — взял. Родная кровь, как откажешь?
Сначала всё шло по-хорошему: Дима бегал по собеседованиям, искал заработок. Дед помогал — кормил, обувал, даже на мелкие расходы давал. Галине внимания меньше доставалось — все силы уходили на молодого. Она только вздыхала, но терпела: семья же.
Прошёл месяц, другой. Работать внук не спешил — дедова пенсия оказалась тёплой. Хватало и на сигареты, и на такси, и на пиво с дружками. Только невеста, та самая деревенская, названивала каждый вечер: «Когда же ты меня в город заберёшь?» Тогда Дмитрий собрался — устроился в магазин грузчиком, получил первую зарплату.
А потом случилось нечто, от чего сердце леденеет. Подошёл он к деду и с ангельской улыбкой сказал: «Дедуля, давай всё по-честному. Оформим временную прописку, подпишешь пару бумажек на квартиру. Я тебе аренду платить буду, всё как у людей». Николай Петрович, не глядя, подмахнул.
Через неделю в квартиру ввалилась Наталья — та самая невеста. Молодая, на каблуках, с холодным взглядом. А вскоре парочка объявила старику, что квартира теперь их. Оказалось, он подписал дарственную. Николай Петрович посерел. Дрожал, как осиновый лист. Не верил, что его же кровь может так подставить.
Молодые не церемонились. Предложили деду и Галине перебраться в старую избу в деревне, «для здоровья». Но Галина Семёновна оказалась не промах. Годами проработав на телевидении, она знала и журналистов, и адвокатов, и нужных людей. Подняла такой гвалт, что историю показали в новостях.
Когда соседи узнали правду, всей улицей двинули в полицию. Заявления написали, свидетелей привели. А через пару дней на пороге возникли люди в форме. Дмитрий понял — конец. Под напором огласки отказался от квартиры, собрал вещи и сбежал с Натальей обратно в деревню. Только не в свою — и там его встретили плевками. Даже мать отреклась.
А Николай Петрович остался в своей квартире. Но радости не было. Сидел у окна, молчал. Только Галина держала его за руку и шептала: «Мы вместе, Колян».
Иногда предательство приходит не от чужих. Оно носит твою фамилию, называет тебя «дедулей» и улыбается, пока не выпотрошит душу.
