Полтора года назад наш единственный сын Дмитрий женился. Его избранницу — Арину — мы приняли хорошо. Казалась скромной, покладистой, без лишних претензий. После свадьбы молодые переехали к нам — у нас с супругом просторная трешка в центре Екатеринбурга. Жили тихо: мы трудились, они тоже.
Но вскоре Арина стала прозрачно намекать, что мечтает о своем гнездышке. Дескать, хочется самостоятельности, личного пространства. Мы не стали перечить. Как раз имелась свободная однушка, купленная когда-то под сдачу. Она приносила стабильный доход — эти деньги мы откладывали на старость, зная, что пенсия у нас копеечная.
Посовещались с мужем и решили: пусть живут там год, безвозмездно. Условия озвучили четко — ровно год, без продления. Они тогда чуть не прыгали от радости. Клятвенно пообещали за это время скопить на первоначальный взнос. Детей пока не хотели — «пожить для себя».
Мы радовались, что помогли. Молодые заселились, начали жить на широкую ногу. Одежда — только из бутиков, ужины — в дорогих кафе, отпуска — как по расписанию. Пару раз осторожно намекнули, что можно бы и экономить, но в ответ слышали: «Мы же молодые! Надо успеть насладиться жизнью!»
Год истёк. Мы уже готовились вернуть квартиру в аренду. И вдруг — как гром среди ясного неба: Арина в положении. Причем не на первых неделях — уже пятый месяц.
Позвонил Диме, спросил, когда собираются съезжать. Ответил уклончиво: «Пап, ну ты же понимаешь… Арине сейчас нельзя переживать…» А сама Арина на следующий день явилась с истерикой:
«Вы что, вышвырнете нас с малышом на мороз?! У вас вообще сердце есть?»
Еле сдержался:
«На какой мороз? У вас есть и наша квартира, и родительская трешка Арины! Почему не с ними? Вы же взрослые люди. Год назад всё обговорили: квартира на год, точка. Мы за это время потеряли почти полмиллиона рублей — именно эти деньги хотели отдать вам на ипотеку. А вы всё спустили на наряды, кабаки и курорты. И ещё смеете нас упрекать?»
Выдвинул ультиматум: месяц на сборы. Они кивнули. Прошло две недели. Ни шагу вперёд. Ни поисков, ни разговоров. Только немой вопрос в глазах: «А вдруг передумают?»
С женой ломаем головы по вечерам, но выхода не видим. Вина лежит на нас: надо было ставить жёсткие рамки сразу.
Сейчас во мне нет злости — лишь горькое разочарование. Сын даже не пытается нас понять, лишь молча поддерживает жену. Арина делает вид, что меня не существует. А мы-то хотели помочь, дать толчок… А получили — вечных должников, обиды и упрёки.
И самое страшное — мы уже сомневаемся, что вернём квартиру. По закону — они там прописаны. По совести — давит чувство вины. Имеем ли мы право выгонять их сейчас, когда Арина ждёт ребёнка?
Вот и выходит: доброта стала нашей ловушкой. Пока мы сомневаемся — они молча пользуются. Но скоро терпению придёт конец.
Урок на будущее: благие намерения должны иметь четкие границы. Иначе — останешься и без благ, и без уважения.
