Меня зовут Ольга, и живу я в маленьком посёлке под Уральскими горами, где суровые зимы сменяются тёплыми семейными застольями. С детства грезила о большом доме, наполненном детскими голосами, и о муже — надёжном, как скала. Но судьба распорядилась и-наче, и теперь душа рвётся меж любовью к мужу и долгом перед родными.
Первый брак мои мечты не оправдал — рассыпался через семь лет. Детей мы так и не завели, и эта рана разъела наш союз. После развода казалось, что счастья мне не видать, но жизнь свела меня с Игорем — человеком, что вернул мне надежду.
Он сам прошёл через горе: жена его умерла, оставив на руках сына и дочь. Полюбила я его за стойкость, за то, как он поднял детей после утраты. Когда расписались, переехала в его дом на окраине, а свою двушку в центре оставила маме с тётей. Там они и живут — самые родные, которых я предать не в силах.
Тёте Лидии Петровне уже 82, маме Валентине — 65. Пока справляются сами: убираются, готовят, в магазин ходят. Мама даже подрабатывает — статьи правит в интернете, чтоб без дела не сидеть. Стараюсь навещать их часто, продукты привожу, по дому помогаю. Но в сердце таится мечта, не дающая покоя: хочу, чтобы они жили с нами, одной семьёй, под общей крышей.
Но Игорь и слышать об этом не хочет. Его упрямство — как нож по душе. Сам он вырос в доме, где три поколения ютились вместе, и вспоминает это с содроганием. Деды с бабками лезли во все дела, советы давали, каждый шаг контролировали. Поклялся тогда, что свою семью так не устроит. «Нам своя жизнь нужна, Оля, — твердит. — Без лишних глаз и нравоучений». А как объяснить, что для меня мама и тётя — не «лишние», а часть души?
Живу в его доме — тут его правила. Давить не могу, требовать — тем более. Но каждый раз, уезжая от родных, чувствую, как сердце крошится. Пока они справляются, но знаю: придёт время, когда им помощь понадобится. Тётя уже с палочкой ходит, мама, хоть и молчит, устаёт быстрее прежнего. Как я их брошу, когда станет совсем тяжко?
Пыталась говорить с Игорем — только ссоры выходит. Он и слушать не хочет про переезд родни, а я не могу их оставить. Эти мысли ночами душат, когда лежу без сна, в потолок вглядываясь. Если он не передумает, придётся выбирать: муж или те, кто меня вырастил. Развод — последнее, чего хочу. Люблю Игоря, люблю его детей, будто своих. Но предать маму и тётю? Нет во мне на это сил.
Каждый день молюсь, чтоб сердце Игоря смягчилось, чтоб понял, как мне важны родные. Но время идёт, а он не сдаётся. Стою на распутье, и страх сковал душу. Если мужа потеряю — жизнь рухнет. Но если брошу маму с тётей — никогда себя за это не прощу. Где выход, если оба пути — к боли?
