Родители Миши выбрали ему невесту по положению. А я осталась врагом только потому, что выросла не в тех кругах.
Всё началось в далёком детстве. Миша — единственный сын профессора и известного врача. Его мать — уважаемый педиатр, отец — заведующий кафедрой философии. Вся его жизнь с пелёнок была расписана: кружки, репетиторы, олимпиады, книги. Он оправдывал ожидания — умный, воспитанный, отличник. Но одна деталь не вписывалась в их идеальный мир — наша дружба.
Меня звали Светлана. Родилась я в самой простой, если не сказать, запущенной семье. Мать не работала, отец трудился на заводе, пока не спился и не исчез. Но Миша всегда был рядом. Помогал с уроками, защищал от дворовых задир, делился бутербродами в школе и слушал мои детские страхи. Мы были неразлучны, пока судьба нас не разлучила.
В пятнадцать мать умерла, и я попала в детдом. Наша связь оборвалась. Позже узнала, что Миша искал меня, но родители убедили его, будто я сама пропала. Он перестал писать, и я решила — просто стал мне чужой.
Случайно встретились на выпускных экзаменах. Я едва узнала в подтянутом, уверенном студенте того мальчишку, с которым когда-то играла во дворе. А он — сразу понял, кто я. С дрожью в голосе, с улыбкой мы начали общаться снова. Дружба вернулась, но теперь с другим оттенком.
Миша предложил поступать в один вуз. Поступили. Засиживались в библиотеке, гуляли под дождём, и однажды, под осенними листьями, он взял мою руку и признался в любви. Я заплакала — от счастья.
Через полгода призналась, что писала ему письма из детдома. Он остолбенел. Оказалось, родители их просто не передавали. Он был в бешенстве. Его мать оправдывалась: мол, хотели оградить его от «грязного прошлого». Для него же эти письма стали доказательством предательства — но не моего, а их.
Когда он заявил, что женится на мне после института, дома грянул скандал. Родители уже подобрали ему «достойную» — дочь декана, из интеллигентной семьи. А я… так и осталась девчонкой «из трущоб». Но Миша пошёл против воли семьи. Сняли квартиру, жили вместе. Узнала, что беременна, рассказала ему. Он обнял меня и прошептал: «Это будет самый счастливый ребёнок на свете».
А через неделю пришла его мать. Без слов. Молча положила на стол конверт с деньгами и тихо бросила:
— Исчезни. Навсегда.
Я молчала. Он не знал об этом визите. Не хотела разрушать наше счастье. Но когда родился сын, случилось непоправимое.
Мать Миши явилась снова — с «подарком». Результатами ДНК-теста, где говорилось, будто ребёнок не его. Миша поверил. Собрал вещи и ушёл, не дав мне слова. Я стояла с младенцем на руках и не верила, что мой Миша смог так легко всё перечеркнуть.
Продала квартиру, уехала в другой город, поступила в мед. Училась, работала, растила сына одна. Никогда не говорила ему плохо об отце, только твердила: «Он когда-то очень нас любил».
Прошли годы. Стала военным врачом. Сын вырос. И лишь через десять лет встретила мужчину, которому снова смогла доверять. Мы поженились, родили ещё двоих. Мой муж никогда не делил детей на «своих» и «чужих». Стал отцом и моему первенцу. А я впервые поняла, что значит быть любимой без условий.
Миша же, как узнала позже, остался рядовым врачом в провинциальной больнице. Женился на той, кого выбрали родители. Детей у них не было. Столкнулись на конференции — в его глазах читались тоска и растерянность.
Он хотел заговорить. Но я лишь улыбнулась, взяла за руку младшую дочь и пошла дальше.
Потому что с прошлого новую жизнь не начнёшь. А я её уже начала.
И знаете что? Больше всего поражает — в XXI веке люди всё ещё меряют других по положению, а не по тому, как любят, как дорожат, как верны. Миша потерял семью, потому что был слишком слаб, чтобы выбрать меня. А я — нашла свою. Настоящую.
