Сегодня я снова думаю о бабушке и о том, как наследие разделило семью.
Два года мы с мужем ежедневно навещали бабушку, ухаживали за ней, в то время как остальные родственники будто забыли о её существовании. Но стоило ей уйти и оставить нам квартиру, как все внезапно оживились, словно вороны на добычу. До сих пор не могу понять, как люди, годами не звонившие и не приезжавшие, в одночасье стали бороться за «справедливость».
Бабушка, Ольга Ивановна, была удивительной женщиной. Даже в девяносто лет она старалась держаться бодро, но последние два года ей было тяжело — она почти не вставала, плохо видела и нуждалась в постоянной помощи. Мы с мужем, Дмитрием, жили неподалёку и взяли на себя заботу о ней. Я готовила, убирала, помогала ей с гигиеной, а Дмитрий возил к врачам, покупал лекарства и чинил всё в её старом жилье. Было нелегко, особенно с двумя детьми и работой, но я никогда не считала это тяжёлой ношей. Бабушка растила меня, пока родители были в командировках, и для меня было делом чести позаботиться о ней в ответ.
За всё это время другие родственники почти не появлялись. Тётя Светлана жила в другом городе и навещала раз в год, привозя коробку конфет и пару формальных фраз. Двоюродный брат Артём и вовсе не приезжал — вечно занятый работой и своей семьёй. Остальные лишь изредка звонили, будто для галочки. Никто не предлагал помочь ни деньгами, ни временем. Но нас это не беспокоило — мы и не ждали помощи. Однако я не думала, что всё изменится, как только речь зайдёт о наследстве.
Когда бабушка умерла, мы с Дмитрием были разбиты. Её уход оставил в душе пустоту. Но уже через неделю начались звонки. Первой объявилась тётя Света. Она приехала к нам и, даже не спросив, как мы держимся, сразу заговорила о квартире. «Саш, ты же понимаешь, что мама оставила наследство не только вам, — сказала она. — У нас тоже есть права». Я онемела. Тётя не появлялась годами, а теперь претендует на квартиру? Я попыталась объяснить, что бабушка сама решила оставить жильё нам, ведь мы заботились о ней. Но Светлана лишь фыркнула: «Это нечестно. Ты просто воспользовалась тем, что была рядом».
Вскоре подключился Артём. Он написал огромное сообщение о том, как «любил бабушку» и как ему «тяжело» осознавать, что квартира досталась только нам. Предложил «разделить всё по-честному». Мне хотелось и смеяться, и плакать. Он не был у бабушки лет десять, даже на похороны не приехал, сославшись на работу. А теперь вдруг вспомнил о ней? Я ответила, что квартира завещана нам, и это её воля. Но он начал угрожать судом.
Ситуация накалялась. Даже дальние родственники, которых я едва знала, начали звонить и намекать, что «неплохо бы поделиться». Я чувствовала себя загнанной в угол. Мы с Дмитрием не гнались за наследством — бабушкина квартира была больше памятью, чем богатством. Старая двушка в хрущёвке, требующая ремонта. Но для нас она была ценна — там прошли её последние годы, там мы пили чай, слушали её истории. А теперь эти воспоминания стали полем боя.
Дмитрий, как всегда, поддержал меня. Он сказал, что мы никому ничего не должны и волю бабушки надо уважать. Мы обратились к юристу — оказалось, завещание составлено чётко, и оспорить его почти невозможно. Но даже эта уверенность не сняла горечь. Я не могла поверить, что люди, считавшиеся семьёй, забыли о бабушке при жизни и теперь рвутся за её имуществом.
Однажды я позвонила тёте Свете и спросила, почему она не помогала, если теперь так рьяно требует свою долю. Она начала оправдываться: проблемы, далеко живёт, «не всё так просто». Но звучало это фальшиво. В конце она бросила: «Саш, не будь жадной, мы же родня». Жадной? Я, которая два года ухаживала за бабушкой? Я положила трубку и разрыдалась.
Сейчас мы с Дмитрием стараемся закрыть этот вопрос. Не поддадимся давлению — квартира останется нашей, как хотела бабушка. Но этот случай перевернул моё представление о семье. Люди, казавшиеся близкими, показали истинное лицо, как только зашла речь о деньгах. Но я благодарна за одно: эта история напомнила, что настоящая семья — это те, кто рядом не ради выгоды, а ради любви. Для меня это Дмитрий, наши дети и память о бабушке, которая навсегда в моём сердце.
