Самый близкий человек
Жизнь — вещь удивительная. Порой идёшь по ней, будто во сне, не замечая, как быстро пролетают годы: дети взрослеют, друзья уходят, а сам ты уже не тот, что прежде. Но есть одна неизменная точка в этом круговороте — моя супруга, Варвара. Осознал я это не сразу, а лишь спустя десятилетия, когда мы оба уже давно не те юные беспечные влюблённые, какими были когда-то. Она изменилась, постарела, как и я, но для меня она всё так же остаётся моей опорой, моим домом, тихой гаванью.
Мы с Варварой обручились почти тридцать лет назад. Тогда мне казалось, что я знаю, что такое любовь. Мы были молоды, полны надежд и грёз. Она была невероятно прекрасна — с густыми русыми косами, лучистыми глазами и улыбкой, от которой у меня перехватывало дыхание. Я полагал, что жизнь наша будет как в доброй сказке: построим дом, вырастим детей, объездим полсвета и будем счастливы каждую минуту. Но действительность оказалась куда суровее. Работа, домашние хлопоты, рождение сына Дмитрия, потом дочери Надежды, денежные неурядицы, размолвки — всё это, словно метель, закрутило нас в своём вихре. Порой я ловил себя на мысли, что даже забыл, зачем мы вместе.
Шли годы, и я стал замечать, как меняется Варя. Волосы её посеребрились, на лице проступили морщинки, а стан уже не был таким стройным, как в юности. Она стала чаще уставать, жаловаться на недуги, а её звонкий смех, который я так любил, звучал теперь реже. Признаюсь, и я не остался прежним. Волосы поредели, спина начала пошаливать, а былой пыл куда-то улетучился. Мы оба стали другими, и иногда мне казалось, будто между нами вырос невидимый забор. Но однажды до меня дошло: несмотря ни на что, Варвара — единственный человек, без которого моя жизнь немыслима.
Осенило меня неожиданно. Сидели мы на крылечке нашего дома, пили чай, любовались закатом, окрасившим небо в багряные и янтарные оттенки. Варя рассказывала про соседку, про её ссору с мужем, и вдруг замолчала. Посмотрела на меня и спросила: «Сережа, ты хоть иногда слышишь, что я говорю?» Я рассмеялся, она покачала головой, но в её взгляде светилось тепло. И в тот миг я вдруг осознал: вот оно, счастье — не в пышных словах или дорогих подарках, а в этом тихом вечере, в её голосе, в её присутствии.
Я стал вспоминать нашу жизнь. Как Варя сжимала мою руку, когда я лишился работы и не знал, чем кормить семью. Как ночами сидела у постели Димы, когда он болел, и как плакала от счастья, когда Надя получила диплом. Я вспомнил, как она была моей опорой, когда умер отец, и как мы смеялись над глупостями, даже когда всё валилось из рук. Она всегда была рядом — и в радости, и в печали, и в молодости, и теперь, когда мы оба уже не те, что были.
Порой слышу, как друзья жалуются на своих жён. Говорят, что те «уже не те», что устали от их капризов и ворчания. Я молчу, не спорю, но в душе думаю: они не понимают сути. Жена — не просто та, с кем ты живешь под одной крышей. Это тот, кто знает тебя лучше всех, кто видел тебя в самые чёрные дни и всё равно остался. Варя знает, что я храплю, что терпеть не могу кисель и что порой ухожу в себя, если на душе тяжело. А я знаю, что она боится пауков, обожает васильки и всегда плачет над старыми фильмами. Мы не идеальны, но мы — одно целое.
Теперь, когда дети выросли и зажили своей жизнью, мы с Варей остались вдвоём. Дима уехал в другой город, работает строителем, а Надя вышла замуж и скоро сделает нас дедом и бабкой. Мы радуемся за них, но иногда мне не хватает тех времён, когда дом звенел от детского смеха. Варя тоже скучает, это видно по её глазам. Но вместо грусти она придумывает, как обставить комнату для внука, и уже вяжет крошечные носочки. Смотрю на неё и думаю: какая же она у меня чудо.
Мы редко говорим о любви. Может, потому что слова теперь не так важны. Любовь — это когда я ставлю ей самовар утром, зная, как она любит начинать день с чая. Это когда она накрывает меня шалью, если я задремал в кресле. Это наши неспешные прогулки по бульвару, где мы молчим, но понимаем друг друга без слов. Это её рука в моей, когда мы идём по улице, и её улыбка, от которой сердце до сих пор замирает.
Не знаю, сколько нам с Варей ещё отмерено. Жизнь — штука непредсказуемая, и я стараюсь не задумываться о плохом. Но одно знаю точно: пока она рядом — я дома. Она — мой очаг, моя пристань, мой самый родной человек. И если бы мне довелось снова пройти этот путь, я бы снова выбрал её — с её морщинками, сединой и всем, что делает её моей Варей. Потому что нет никого дороже.
