Мне 42 года. И я категорически против того, чтобы мои родители переезжали ко мне.
Меня зовут Светлана. Мне сорок два, у меня крепкая семья — муж и двое чудесных детей. Мы живём за границей, в Германии, куда перебрались пятнадцать лет назад. Это был наш осознанный шаг — начать с нуля: вырваться из нищеты, построить нормальную жизнь и дать детям шанс расти в достатке.
Мы родом из глухой деревни в Псковской области. Сразу после свадьбы жили то у моих родителей, то у его — скитались по углам. Через три года стало ясно: если хотим жить спокойно — нужно уезжать. И мы уехали.
Первые годы были адом. Работали за копейки, считали каждую купюру. Я сидела с чужими детьми, муж подрабатывал на стройке. Снимали крохотную комнатушку в пригороде Берлина. Но держались вместе. Копались, поднимались. Через несколько лет родился сын, потом дочь. Уже были вид на жительство, своя квартира в ипотеку и работа, которая позволяла не просто выживать.
Дети ходят в школу, занимаются спортом, растут в любви. Мы не олигархи, но живём без долгов. Ни у кого не просим. Всё добились сами.
И вот на этом фоне — звонки от моих родителей. Они остались в деревне. За все эти годы ни разу не приехали, не прислали детям ни открытки, ни рубля. Я высылала деньги, когда могла. Оплачивала лекарства, отправляла посылки. В ответ — только упрёки: «Вы там, в Германии, купаетесь в деньгах, а мы тут в грязи ковыряемся!»
А недавно прозвучало то, что добило. Мать заявила: «Мы решили переехать к вам. Здесь делать нечего. У вас тепло, еда, внуки рядом». И добавила, что переезжать, разумеется, будем за наш счёт — и жить в нашей квартире.
Я онемела. Это не просьба. Это ультиматум.
Они даже не спросили: удобно ли нам? Потянем ли мы это? Есть ли у нас место? Нет. Просто объявили: «Теперь ваша очередь о нас заботиться». Но кто заботился обо мне?
Когда я болела — мать не приехала. Когда мы с мужем голодали в первые месяцы в Германии — она не прислала даже пачки гречки. Когда рожали детей — не было ни распашонки, ни игрушки от бабушки. И теперь я должна отказаться от спокойствия, от своего дома, от семьи — ради тех, кто меня бросил?
Я не чудовище. Я помогаю — деньгами, делами. Но не хочу, чтобы мои дети росли в вечном напряжении, слушали вечные нотации. Не хочу, чтобы муж сбегал из дома, лишь бы не слышать, как тёща учит жить.
Почему дети должны ютиться в одной комнате, потому что бабушке «тесно»? Почему муж должен чувствовать себя обслугой: «возить, кормить, убирать»?
Почему мы все должны стать прислугой только потому, что кто-то хочет тепла в старости?
Кто-то скажет: «Они дали тебе жизнь!» Но разве родительство — это только биология?
В детстве у меня не было праздников. На дни рождения — никаких тортов, подарков. Одежду брали с рук, обувь — раз в два года. Никаких путешествий, никакого тепла. Меня не любили — терпели.
Да, они меня вырастили. Но я выросла не благодаря, а вопреки.
Теперь мне говорят — я обязана. Обязана «обеспечить им старость». Но разве я украла у них молодость? Я не хочу лишать своих детей покоя. Не хочу расплачиваться за чужие ошибки.
Пусть это звучит жестоко — но я выбираю своих детей. Выбираю мужа. Выбираю наш дом, где есть уют, где нет криков и старых обид.
Я не отказываюсь помогать. Но не позволю разрушить свою семью. Ни под лозунгами долга, ни под маской «родственных уз». Моим детям ещё жить. И я не дам их будущее в жертву чужим амбициям.
