– Жаль, что Антонина Фёдоровна опять не пришла, – шёпотом заметила Людмила супругу, пока их трёхлетний внук Серёжа старательно задувал свечи на праздничном пироге. – Так и не познакомилась с правнуком… Досадно.
– Не хочет – пусть, – резко ответил Владимир. – Я ей писал две недели назад. Сколько можно упрашивать?
– Может, стоило всё же позвонить? Напомнить? Она ведь уже в возрасте…
– Люда, хватит. Она ничего не забывает, если ей это действительно нужно. А если за три года даже не удосужилась встретиться с внуком – значит, не судьба. Телефон у неё есть, адрес наш знала. Просто её гордость дороже родных чувств.
Людмила промолчала. Прошло уже больше пяти лет, а обида всё ещё жжёт, как свежий ожог. Глупая, цепкая, невыносимая. И вроде бы никто не виноват. Но всё же…
Владимир встретил Людмилу на свадьбе товарища. Тогда она была не одна – с мужчиной, который сразу бросался в глаза. Высокий, харизматичный, уверенный. Настоящий лидер. Тогда Владимир даже не осмелился подойти. А позже узнал, что тот бросил Людмилу с маленькой дочкой на руках. Через друзей устроил «случайную» встречу. И начал ухаживать – долго, терпеливо. Они расписались, когда Оле не было и года.
Антонина Фёдоровна, его мать, сдержанно приняла невестку. Не радовалась, но и не лезла в их жизнь. Думала – скоро разойдутся: ребёнок чужой, жена старше… Но Владимир был счастлив. И ради этого она решила молчать.
Лишь однажды сказала то, что думала. Владимир решил усыновить Олю. Тогда мать вызвала его «на серьёзный разговор».
– Зачем тебе чужая кровь? Ты понимаешь, что это не твоя обязанность?
– Мама, Оля для меня не чужая. Она меня папой называет. Другого отца у неё никогда не было.
– Но есть биологический! Даже если он отказался – факт остаётся.
– Разве важно, кто зачал, если я с ней с первых дней?
– Важно! Вдруг вы с Людмилой разведётесь? Ты будешь платить алименты на девочку, к которой юридически не обязан?
– Мама! Ты всерьёз думаешь, что мы разойдёмся?
– Я хочу, чтобы ты думал о своих будущих детях. О настоящих.
– А если их не будет? Что тогда?
– Будут! Ты должен оставить наследие детям по крови, не чужой девчонке!
Владимир встал.
– Хватит. Если ты надеешься, что я брошу Люду и Олю – зря. Я их люблю. И Оля станет тебе внучкой, хочешь ты того или нет.
Через семь лет родился Сергей. И для Антонины Фёдоровны он стал смыслом жизни. Она нянчилась с ним, баловала, возилась. Оля же словно отошла в тень. Людмила молчала – не хотела ссориться. Серёжа и бабушка были неразлучны. Даже в их поездки она оставалась с ним. Оля всё чувствовала – девочка умная. Однажды спросила:
– Почему бабушка редко со мной гуляет?
– Она просто мечтала о внуке, – объясняла мать. – Серёжа похож на папу в детстве.
Оля выросла, но даже в шестнадцать почувствовала подвох. Однажды пришла домой и спросила прямо:
– Мам, скажи честно – Владимир мне не родной отец?
– Да…
– Я догадывалась. Но какая разница? Он же мой папа. Настоящий.
И все выдохнули с облегчением.
Но однажды, когда Серёже исполнилось шестнадцать, за праздничным столом бабушка подняла рюмку и заявила:
– Тебе, Серёжа, пора невесту искать. Как найдёшь – квартиру подарю. Хочу успеть понянчить правнуков!
Юноша усмехнулся:
– Бабуль, рано мне ещё! Лучше Оле подари – она тебе сразу наследника родит.
Антонина Фёдоровна застыла. Потом спокойно сказала:
– Но вы же не кровные. У неё другой отец.
Стол онемел. Тишина резала уши. Сергей побледнел. Взглянул на родителей. Встал:
– Всё, пошли. Праздник окончен.
Гости начали расходиться. Людмила кричала на свекровь как никогда:
– Зачем?! Почему сейчас? Чего ты добивалась?
– Не хочу уносить эту тайну. Пусть знает правду.
– Кому от этого лучше?!
Но та молчала.
После этого Сергей не звонил бабушке. Он понял: мать и отец поступали по любви. А бабушка… все эти годы она льстила ему, шепча гадости о сестре. Он осознал: родство – не в крови. И оборвал связь.
Оля вышла замуж. Фотографии внуков бабушка игнорировала. На рождение правнучки – ни слова. Владимир звонил – тишина. Она осталась при своём: родной – только по крови.
А затем Сергей в восемнадцать объявил, что женится. Родители ахнули:
– Рано!
– Бабушка же просила правнуков, – пожал он плечами. – Видимо, не очень хотела.
И тут Антонина Фёдоровна обиделась. Ждала извинений. Даже на рождение правнука не пришла.
Весной Людмила сильно заболела. Только пошла на поправку – звонок:
– Антонина Фёдоровна в больнице, сломала ногу.
Она молчала. Потом коротко: «Скажите… я зайду».
Через три дня она стояла в палате с пакетом сладостей. Бабушка отвернулась к окну.
– Принесла вам зефир. Вы любили его…
Тишина.
– Мы скучаем.
Та, не оборачиваясь:
– Сергей всё ещё злится?
– Уже нет. Он хочет, чтобы мы снова были семьёй.
Из больницы бабушку забрали к себе. Все помогали. Сначала редко, потом – каждый день. Прошлое не вспоминали. Лишь однажды, когда правнук протянул бабушке чашку со словами:
– Пей, тут мишки плавают, – она заплакала. Слишком поздно, но впервые – от счастья.
