Четыре года я не общаюсь с матерью. И нет, мне не стыдно.
Когда я вышла замуж, мне было двадцать два. Мы с Дмитрием только получили дипломы и переехали в тесную съёмную квартирку на окраине Ростова. Денег едва хватало, но тогда это казалось пустяком: мы были молоды, влюблены и грезили о будущем.
Хватались за любую подработку. Дмитрий пропадал на стройках, развозил заказы, ночами сторожил склады. Я тоже крутилась как белка в колесе — утром кассиром в супермаркете, вечерами подрабатывала с детьми. Всё ради своей квартиры, хоть однокомнатной, хоть в ипотеку.
Прошёл год. На мамином юбилее Дмитрий вдруг предложил: давайте поживём у них, а он за это сделает в их квартире ремонт. Мама, мол, обещала не брать с нас ни рубля. Я онемела — он даже не спросил меня заранее. Но все — и мать, и он — давили: «Выгодно, помощь, семья». Я сдалась.
Моя младшая сестра Алина тогда уже окончила школу. Дома её почти не было — то с подругами, то у кого-то ночевала. С Димой они не общались, зато мама им восхищалась. Для неё он стал идеальным зятем: и плитку кладёт, и обои клеит, и краны чинит. А заодно и её подругам-соседкам помогал — не от души, конечно, но мама просила.
Отец был рад: его наконец-то не гоняли чинить чужие табуретки.
А вот с сестрой отношения не ладились. Она цеплялась ко мне по всем поводам, закатывала сцены. Я делала вид, что не замечаю, — понимала, хочет выжить нас. Молчала.
Как-то родители уехали на дачу, мы с Димой остались вдвоём. Он доделывал пол в прихожей, я мыла окна. А Алина привела какого-то парня. Вид — хоть милицию вызывай: нестриженый, в рваной куртке, обувь в грязи. Они сидели у неё в комнате часа три, потом ушли. Я, дура, не вмешалась — думала, сама разберётся.
На следующий день отец обнаружил, что пропали деньги — приличная сумма, отложенная на новый двигатель для машины. Мама, конечно, набросилась на Алину, а я, наивная, рассказала про «гостя». Думала, правда восторжествует.
Но виноватой оказалась я.
«Почему сразу не сказала?!» — орала мать. — «Я ей сто раз говорила — никаких парней в доме! А если забеременеет, ты её кормить будешь?!»
Я пыталась объяснить, что сестре уже восемнадцать, я ей не нянька. Но мама только раскалялась. В итоге нас с Димой просто вышвырнули на улицу. Без разговоров. С криками:
«Надоели! Ремонт сделали? Молодцы. Теперь катитесь!»
Отец стоял в углу, как пень, потом и ему досталось:
«Будь ты хоть чуть-чуть мужиком — зять бы не понадобился!»
Всё. Мы ушли. Дима молчал. Я ревела.
Позже мама звонила, звала обратно. Я не взяла трубку. И с тех пор не беру.
Снова снимали квартиру, копили каждую копейку, и вот — своя. Тесная, в ипотеку, но своя. В декабре подписываем бумаги.
А Алина вышла за того самого «бродягу». Теперь они живут у родителей. Дима шутит: «Ремонт, выходит, не зря делали». Ни одного гвоздя он там больше не вбил. Их никто не гонит, мама их холА я теперь знаю, что иногда лучшее, что можно сделать для себя — это просто уйти и никогда не оглядываться.
