— Он пришёл ко мне с одним лишь рюкзаком, — голос Светланы дрожал, когда она делилась с подругой, сидя в их скромной съёмной квартирке в Екатеринбурге. — Всё, что имел, оставил им. И каждый месяц, как часы, переводит алименты. А я… я не знаю, как нам жить дальше.
Десять лет назад Светлана, тогда ещё студентка, влюбилась в Дмитрия. Ему было 35, и он был женат. Разница в возрасте никого не смутила. Их страсть затмила разум: Дмитрий ушёл от жены, бросив ради Светланы детей. Они до сих пор вместе, живут гражданским браком, но их счастье омрачено грузом прошлого, который тянет их ко дну.
Когда Дмитрий ушёл из семьи, его сыновьям было 5 и 8. Теперь они подростки, но тогда были малышами, нуждавшимися в отце. Уходя, он оставил бывшей жене, Людмиле, всё: квартиру, машину, сбережения. Но вместе с этим ей досталась и его мать, Нина Семёновна, ставшая для неё тяжкой обузой.
Всё началось в малогабаритной «однушке» Людмилы, доставшейся ей от бабушки. Когда родились дети, места стало не хватать. Тогда Нина Семёновна, только что вышедшая на пенсию, предложила помощь. У неё была маленькая квартира в Перми. Она её продала, а молодая семья нашла покупателя на Людмилино жильё. Сложив деньги, они купили трёхкомнатную квартиру, где Нина Семёновна стала полноправной хозяйкой наравне с сыном и невесткой.
Поначалу всё складывалось удачно: бабушка помогала с внуками, готовила, а Людмила быстро вышла на работу после декрета. Денег хватало — семья ездила на юг, купила хорошую машину, обустроила быт. Конечно, ссорились, но в целом жили дружно. Нина Семёновна была для внуков второй матерью, а для Людмилы — опорой.
Но потом появилась Светлана. Дмитрий влюбился, словно мальчишка, и, не раздумывая, бросил семью. Ушёл, оставив Людмиле с детьми квартиру, а вместе с ней — и свою мать. Нине Семёновне больше некуда было идти. Сначала они пытались держаться вместе ради детей, деля быт и сохраняя видимость мира. Но без Дмитрия, который всегда был связующим звеном, всё рассыпалось.
Квартира, когда-то наполненная теплом, превратилась в холодное общежитие. Людмила, которой едва перевалило за сорок, тянула на себе двоих сыновей-подростков. Нина Семёновна, с больными ногами и усталыми глазами, ютилась в одной из комнат. Они почти не разговаривали, избегая встреч. Бывшие родные, некогда пившие чай за одним столом, теперь стали чужими. Каждый взгляд, каждый шорох в коридоре напоминал, что их дом больше не дом, а поле необъявленной войны.
Людмила не раз просила Дмитрия помочь с разменом. Нина Семёновна тоже умоляла сына найти решение, чтобы жить отдельно. Но у Дмитрия, который теперь выплачивал ипотеку за съёмное жильё со Светланой, не было лишних денег. Он лишь разводил руками:
— Я и так делаю, что могу. Алименты плачу, чего ещё вам надо?
Светлана, слушая его, чувствовала уколы вины. Она понимала, что из-за неё его семья оказалась в таком положении, но изменить ничего не могла. Ей было больно видеть, как Дмитрий мучается, разрываясь между долгом перед детьми и их новой жизнью.
А в той екатеринбургской квартире тихо тлела вражда. Людмила, измотанная работой и детьми, смотрела на Нину Семёновну и видела в ней напоминание о предательстве мужа. Нина Семёновна, одинокая и больная, ощущала себя обузой, но уйти не могла. Дети, выросшие в этой атмосфере, всё чаще замыкались в себе, не понимая, почему их дом стал таким чужим.
Они жили под одной крышей, но каждый — в своей клетке одиночества. Семья, где когда-то звучал смех и пахло свежей выпечкой, стала лишь тенью прошлого. Людмила мечтала о свободе, Нина Семёновна — о покое, а Дмитрий, уйдя к новой любви, оставил за собой только разрушения. Никто из них так и не понял, что счастье нельзя построить на чужом горе — рано или поздно все осколки падают к твоим же ногам.
