**Дневник.**
Моя сестра Лариса считает, что из-за меня её муж собрал вещи и ушёл. Нет, он не увлёкся мной, просто, по её словам, если бы я не сунула нос в их жизнь, они бы жили душа в душу. Конечно, им было удобнее одним в нашей с ней двушке в Екатеринбурге, пока я ютилась в съёмной квартире и отдавала половину зарплата за аренду. Но я не собиралась отказываться от своей доли.
Мы с Ларисой получили квартиру в наследство от родителей. Они ушли из жизни, когда мы уже были взрослыми: мне — 22, ей — 19. Я тогда училась в Питере и осталась там после выпуска, а Лариса жила в родительской квартире.
Шесть лет в Северной столице вымотали меня, и я решила вернуться. Работала удалённо, так что проблем с карьерой не возникло. Но вот Лариса меня огорошила. Мы никогда не были близки, даже после похорон. Каждая горевала по-своему, звонили редко, разговоры — о пустяках. Но то, что она вышла замуж, стало ударом. Ни слова, ни приглашения на свадьбу. Это больно. Она же родная кровь, но я сжала зубы и промолчала.
Мой переезд в Екатеринбург и возвращение в квартиру вызвали бурю. Лариса с мужем Игорем явно рассчитывали, что я передумаю. Даже не освободили комнату, хотя я предупредила заранее. Приехала поздно, так что разбираться с мебелью пришлось утром.
Так началась наша жизнь втроём. Сестра с мужем давали понять, что я лишняя, но мне было плевать. Квартира тоже моя. Вела себя тихо: музыку не включала, гостей не звала, сидела в своей комнате. Но терпеть их стало невыносимо.
Лариса не убиралась вообще, а Игорь был ещё хуже. После него ванная — как после нашествия татар: мокрая одежда валяется на полу, брызги по стенам, а моё полотенце — на грязной корзине! Он таскал мои продукты. У нас с Ларисой разный подход: она покупает дешёвое и много, я — дороже, но меньше. Игорь мог спокойно слопать мой творог, а когда я возмущалась, ухмылялся: «Чё, жалко?»
Кухня после готовки Ларисы напоминала поле боя: плита в жирах, фартук в пятнах, иногда даже пол заляпан. Грязная посуда стояла днями, пока я, устав от пустых шкафов, не мыла всё сама. Видимо, так и было задумано.
Вскоре я предложила график уборки. Лариса отрезала:
«Если не нравится — сама мой. У тебя времени вагон, а мы на работе пашем.»
«Я тоже работаю, просто из дома.»
«Ну и что? Всё равно свободного больше.»
Спорить было бесполезно. Я забрала свою посуду в комнату, купила мини-холодильник и поставила замок. Выходила редко, чтобы не шарились в моих вещах.
«Ой, барыня, не забудь подписать кружки, а то оставишь на кухне!» — язвила Лариса. — «Игорь, может, и нам замок вешать? А то тут посторонние шляются.»
Скандалы стали ежедневными. Меня бесило их нежелание договариваться. Я вернулась в свой дом, а не влезла к ним! Мои права те же, а у Игоря их вообще нет. Но я сдерживалась.
После ссоры из-за ванной начала собирать вещи. Через два дня съехала.
«С глаз долой — из сердца вон,» — бросила Лариса.
Она ещё не знала, что я решила продать свою долю. Через неделю отправила официальное письмо с предложением выкупить её, предупредив, что иначе найду покупателей со стороны. Лариса взорвалась:
«Ты рехнулась? Зачем продавать квартиру?»
«Потому что вы с мужем сделали мою жизнь невыносимой. Продам долу, возьму ипотеку на свою, а ты как хочешь.»
«Чужим? Да это же кошмар!»
«Можем продать всю квартиру. Обе возьмём ипотеку на что-то своё.»
Лариса твердила, что им не потянуть кредит, и обвиняла меня в干涉стве. Я устала объяснять, что не могу жить под одной крышей с ними. Она хотела прибрать всю квартиру, а мне — на улицу? Не дождётся.
Дала неделю на раздумья. Через два дня Лариса позвонила с новостью о беременности. Я поздравила и спросила про квартиру.
«Ты вообще соображаешь? У нас будет ребёнок! Какая ипотека?»
Я рассмеялась. Предложение продать квартиру остаётся в силе, ответила.
Ещё через день Лариса рыдала в трубку. Оказалось, Игорь, узнав про ипотеку, заявил, что не готов к долгам, собрал вещи и свалил к матери. А беременность? Враньё, чтобы разжалобить.
Теперь Игорь подаёт на развод, а Лариса орёт, что я разрушила её семью. Мол, без меня у них был рай: своя квартира, никаких проблем. Вины не чувствую. Сами превратили мою жизнь в ад. Заблокировала её номер — дальше разберётся юрист. Сестра мне больше не сестра.
