Иван Петрович всю жизнь посвятил только одному — вырастить хорошего человека из своей единственной дочки. Когда грянула беда и его жена умерла от инсульта, маленькая Леночка осталась на его попечении. Ему тогда едва перевалило за тридцать, и с тех пор он ни разу не подумал о себе. Все деньги, все силы, вся душа — всё уходило на дочь.
Жили они на окраине Воронежа, в старом родительском домике. Финансы пели романсы — работал Иван на стройке, подрабатывал грузчиком, по ночам сторожил склад. Но он делал всё, чтобы у Лены было детство. Иногда брал в долг, чтобы купить ей наряд на школьный праздник, иногда сутками сидел на хлебе и воде, лишь бы у неё были новые туфли к 1 сентября. И каждый раз, глядя на её счастливую улыбку, понимал — живёт не зря.
Особенно вспоминался Новый год — Лена всегда ждала его как чуда. В школе были утренники, хороводы, подарки. Иван горы сворачивал, чтобы дочь не чувствовала себя хуже других. Однажды отдал последние пять тысяч за блестящее платье снегурочки, и в тот вечер Лена сияла, как ёлочная игрушка. Обняла его и прошептала: «Ты у меня самый лучший папа на свете».
Но годы шли. Лена окончила школу с золотой медалью и уехала в Питер — поступать в университет. Всё, как мечтала. Жила в общаге, училась, подрабатывала — обычная студенческая жизнь. Но столица начала менять её. Сперва — маникюр, потом — брендовые шмотки, затем — знакомства с «нужными» людьми. Появились походы в модные клубы, дорогие рестораны. Отец продолжал присылать деньги, посылки, звонил, просил приехать, но Лена всё реже отвечала.
И вот — сообщение. Без «привет», без «как дела». «Пап, пожалуйста, не приезжай на свадьбу. Там будут только люди с положением, а ты… ну, ты не впишешься». Всё. Ни «спасибо», ни «я тебя люблю», ни даже намёка на стыд.
Иван Петрович перечитывал эти строки раз за разом. Сердце будто сжали клещами. Он всю жизнь тащил её, как мог. Не ныл, не требовал благодарности. Просто любил. А она… застеснялась его. Стыдно за отца, который, может, и не знает, как правильно держать фужер с шампанским, но держал её на руках, когда у неё был грипп и сорок градусов жары.
Несмотря на боль, он сел в электричку и поехал. Не затем, чтобы сидеть за праздничным столом, а чтобы в последний раз взглянуть ей в глаза. На самой свадьбе он стоял в сторонке, скромно, в потрёпанном пиджаке, с букетиком полевых ромашек, завёрнутым в газету.
Когда молодые принимали поздравления, он тихо подошёл, протянул цветы, поцеловал дочь в щёку и сказал:
— Будь счастлива, Ленка. Живи красиво.
И развернулся. Не ждал ни благодарности, ни оправданий. Унижаться не хотел.
Лена замерла. Будто время остановилось. Её жених что-то говорил, гости смеялись, музыка гремела, а она смотрела на удаляющуюся спину отца. Того самого, который отдавал ей всё, а она… оттолкнула.
Слёзы хлынули внезапно. Она сорвалась с места, выбежала за ним. Догнала у выхода.
— Пап, прости… Я не знаю, что на меня нашло… Я дура. Мне казалось, что ты кого-то смутишь. А смутила только себя. Ты — моя семья. Ты — самый родной.
Он ничего не ответил. Просто обнял. Крепко, молча. И в этот момент Лена поняла, что никакие миллионы не заменят этих шершавых рабочих рук. Что в погоне за чужим одобрением она чуть не потеряла главное — любовь того, кто любит её просто так. Всегда.
