Прожили мы вместе десять лет, но из-за моего отца она забрала детей и ушла…
Мне тридцать четыре. И я один. Абсолютно. Жена уехала, забрав наших троих сыновей, к маме в Тверь. А я сижу в доме, который сам строил, и слушаю, как часы отсчитывают пустоту. Десять лет вместе. Казалось бы, что могло разрушить это? Но разрушил. Мой отец.
С Лидой мы познакомились, как сейчас многие, — в соцсетях. Сначала переписка, потом встречи, через три месяца — свадьба. Всё завертелось, как в сказке. Я был счастлив. Через год у нас родился Саша — первенец. Я тогда просто парил от радости. Не замечал усталости, проблем, жил ради семьи.
Тогда мы жили с Лидой у моих родителей в Липецке. И это было моей первой ошибкой. Отец, хоть и трудяга, всегда любил выпить. Его выходки учащались. Крики, оскорбления — Лида молча терпела. Я делал вид, что не замечаю. Думал — пройдёт, свыкнется. Мать уже давно махнула на отца рукой, а для Лиды всё было впервые и больно.
Однажды он в пьяном угаре схватил её за руки, орал что-то бессвязное. Она вырвалась, позвонила мне в слезах. Я примчался. Скандал. Громкие слова. В итоге — отец вышвырнул нас на улицу. Нас, с грудным ребёнком на руках. Лида не спорила. Мы уехали к её матери.
Но и там, в Уфе, не было покоя. Тёща… характер ещё тот. Постоянно новые мужчины, громкие разборки. Лида сама не могла привыкнуть, а мне было вообще не по себе. Но выбора не было. Лида ждала второго. Родился Миша — весёлый, шустрый, с лучезарной улыбкой. Пока Лида сидела с детьми, я вкалывал на двух работах, чтобы семья не бедствовала.
Прожили у тёщи почти три года. Потом она нас просто выставила. Прямо так и сказала: «Ты мне не нравишься. Валите». Лида ушла со мной. Сняли квартиру, вздохнули свободно. Без родителей, без чужих правил — впервые почувствовали, что мы настоящая семья. Жили небогато, но вместе. Я тянул всё, Лида подрабатывала на дому. Было трудно, но мы держались.
Потом моя мать решила строить дом под Рязанью. Мечтала о большом доме для всех. Позвала нас, пообещала, что теперь всё иначе. Мы поверили. Вложились — деньгами, временем, силами. Через два года заселились. Дом двухэтажный, места хватало всем — и родителям, и нам. Жили спокойно, родился третий сын — Тимофей.
Но тишина длилась недолго. Мать Лиды продала квартиру и уехала в Москву, к брату. По пути заскочила к нам «на пару дней». Осталась. Привела нового сожителя. Начались придирки, сплетни. Лида срывалась. Отец снова запил. Я сменил работу — теперь часто мотался в командировки. Дома бывал раз в две недели. А там тем временем творился ад.
Вернувшись из очередной поездки, я застал Лиду за сбором вещей. Она плакала. Сказала: «Всё. Я больше не могу. Твой отец опять орал, что я только детей рожаю. Оскорблял… А ты где был?»
Я стоял, будто громом пришибленный. А потом смотрел, как моя жена с тремя детьми выходит из нашего дома. Уезжает. Кажется, в никуда. Но я знал — она едет к матери. К той, которая только и делает, что настраивает её против меня.
Звоню ей каждый день. Умоляю вернуться. Голос дрожит. Она отвечает холодно: «Я не вернусь в этот дом. Никогда». Я понимаю — виноват. Не поставил границы. Не защитил. Выбрал родительский кров вместо её спокойствия.
Теперь думаю — может, снова снять жильё. Начать с нуля. Забрать её и детей. Строить жизнь только вдвоём. Без пьянства, без тёщ, без скандалов.
Не знаю, простит ли. Вернётся ли. Но знаю точно — терять её не хочу. Десять лет — это была моя жизнь. А теперь её нет. И в этом доме без неё исчез даже воздух…
