Огненный росток любви
Таня стояла на коленях, выдёргивая сорняки между грядками, когда услышала шаги за калиткой. Вытерла ладонью пот со лба, разогнула спину и вышла во двор. У ворот стояла незнакомая женщина, лет сорока с лишним.
— Таня, здравствуй. Надо поговорить, — сказала она твёрдо.
— Здравствуйте… Заходите, коль пришли, — сухо ответила Таня и пропустила её в дом.
Пока грелся чайник, Таня украдкой разглядывала гостью. Лицо усталое, глаза прищурены — видно, жизнь не баловала. Ясно одно: разговор будет тяжёлым.
— Меня зовут Надежда. Мы не знакомы, но о тебе я слышала. Не стану ходить вокруг да около… У твоего покойного мужа есть сын. Мальчишке три года. Зовут Алёша.
Таня замерла, сжав чашку в руках. Женщина выглядела слишком взрослой, чтобы быть матерью малыша.
— Не мой он, — поняла Таня её взгляд. — У моей соседки, Ольги. Твой Сережа к ней захаживал… Ну и вот. Мальчонка рыжий, веснушчатый — вылитый твой муж. Даже ДНК не надо. Только вот… Ольга умерла. Пневмонию запустила. Малыш теперь один.
Таня молчала, чувствуя, как холодеют пальцы.
— Ольга была без родни, жила в съёмной комнатке. Работала в супермаркете. Если никто не возьмёт — отправят в детдом. А ты — жена Сергея, у вас две дочки. По крови он им брат.
— А мне какое дело? У меня своих детей хватает! Ты что, предлагаешь мне подобрать чужого ребёнка? Да ещё после такого! — голос Тани дрогнул. — Бери сама, раз сердце большое.
— Я своё дело сделала. Решай сама. Мальчик тихий, ласковый… Сейчас в больнице. Документы готовят. Время идёт, — Надежда поднялась и ушла.
Таня осталась сидеть на кухне. Чай остыл, а в голове всплывали воспоминания.
Серёжу она встретила после университета. Рыжий, озорной, с гитарой и глупыми шутками. Через год поженились, бабушка оставила им дом. Родились Саша, потом Настя. Денег вечно не хватало, но держались. Потом Сергей запил. Пропадал на сутки, врал, терял работу. Таня работала на трёх работах, думала о разводе. А он — погиб, пьяный врезался в столб.
Плакали все. Даже Настя, совсем кроха. А теперь выяснилось, у Сергея был сын…
В этот момент в кухню ворвалась Саша.
— Мам, что грустишь? Мы в кино собираемся, а я есть хочу…
Таня молча поставила тарелку с пюре и сосисками.
— Ты знаешь, что у тебя есть брат?
— Что? Какой брат? — Саша застыла.
— Сын нашего отца. Три года. Мать умерла. Его собираются в детдом.
— А ты его знаешь? Мать?
— Нет. Говорят, Оля, приезжая. Работала кассиром. Всё.
На следующий день Саша подошла к Тане на кухне.
— Мам, мы с Настей ездили в больницу. Видели Алёшу. Он… он похож на нас, мам. Курносый, рыжий. Стоит у кроватки и тянет ручки. Мы ему печенье дали, сок. Он плакал, маму звал…
— Совсем с ума сошли?! — сорвалась Таня. — Я одна кручусь, вы учитесь, денег кот наплакал, а вы мне ещё ребёнка? Да как вы это себе представляете?
— Мам, ты сама всегда говорила — дети не виноваты. Он же наш. Родной. Он не виноват, что отец его нагулял!
— Денег нет! — выкрикнула Таня. — Насте репетиторы нужны, тебе на подготовку, и мне ещё один рот в доме?
— А если оформить опеку, пособие дадут. Мам, ты же мать… просто посмотри на него. Хоть раз взгляни.
Таня сдалась на третий день. Поехала в больницу. На посту сидела медсестра.
— Мальчик Алёша… Три года. В детдом готовят…
— А вы ему кто?
— Жена его отца. Покойного… Хочу посмотреть, просто взглянуть…
— Вчера девочки были. Ваши, наверное. Теперь он без конца ревёт. Ну, проходите.
Таня открыла дверь и замерла. В кроватке сидел рыжий малыш. Вылитый Серёжа. Голубые глаза, кудряшки.
— Тётя… — прошептал он. — А мама где?
— Мамы нет, Алёшенька…
Он разрыдался. Таня подошла, взяла его на руки. Гла**И теперь, крепко прижимая его к груди, она поняла — это её сын.**
