**Бабушка ниоткуда**
Мила спала крепко, будто после трёх суток без сна, когда резкий звонок в дверь вырвал её из объятий забытья.
— Господи, да кто же там в такую рань? — проворчала она, переворачиваясь на другой бок. Но звонок не стихал — настойчивый, словно кто-то за дверью отчаянно боролся с неумолимым временем.
Нехотя накинув халат, Мила подошла к двери и заглянула в глазок. На пороге стояла сгорбленная старушка, в руках — огромный серый кот, а лицо её было бледным и измождённым, будто жизнь уже покинула её.
— Кто там? — спросила Мила, даже не собираясь открывать. О таких старушках рассказывали разное — и далеко не доброе. Но вдруг та ахнула, сползла по стене и осела на пол. Кот вырвался из её ослабевших рук и, жалобно мяукая, забегал вокруг.
— Ну вот, опять… — вздохнула Мила и распахнула дверь.
— Бабушка, вам плохо? Я сейчас скорую вызову, держитесь! — прошептала она, подхватывая старушку. Доведя её до дивана, набрала номер.
Кот, будто понимая всё, уселся рядом и неотрывно следил за Милой.
— Как вас зовут?
— Антонина Семёновна… документы… в сумке… — хрипло прошептала старушка.
Мила вытащила из потрёпанной сумки бумаги и уже хотела спросить что-то ещё, но старушка слабо прошептала:
— Только, милая, в больницу я не поеду… Внук ждёт. Деньги ему должна отнести, а то нас с Мурзиком и вовсе на улицу выгонят…
— Врач решит, можно вам куда-то идти или нет. А за кота не волнуйтесь, я о нём позабочусь. Да почему это вы внуку деньги носите, а не он вам помогает?
— Не спрашивай, родная… — взгляд старушки потух.
В этот момент снова раздался звонок. Приехала скорая. Осмотрев Антонину Семёновну, медики вынесли вердикт: срочно в больницу.
— Никуда я не поеду! — упрямилась старушка.
— Поезжайте, бабушка. Я вас навещу, честное слово. А с котом всё будет хорошо, — уговаривала её Мила.
На следующее утро Мила встала раньше обычного. В голове крутилась одна мысль: ну за что её постоянно затягивает в чужие беды? Но сердце подсказывало — не просто так. В Антонине Семёновне было что-то родное.
Родителей Мила почти не помнила — они погибли, когда ей было тринадцать. Недоброкачественная водка. Похороны. Детдом. Лишь одна соседка, добрая Марфа Петровна, скрашивала её детство. Но и та умерла, когда Миле исполнилось шестнадцать. С тех пор она была одна — никому не нужная.
Сейчас Миле двадцать три. Она самостоятельная, упрямая, не боится трудностей. Накануне, разглядывая документы бабушки, она заметила адрес. И вот уже шла туда.
Дом на улице Гагарина был обычным. У подъезда сидели две старушки. Мила завела разговор — и через десять минут знала всю историю Антонины Семёновны.
Много лет назад она осталась одна с внуком — его родители разбились в автокатастрофе. Всё отдавала мальчишке, растила, как могла. Но он, повзрослев, связался с дурной компанией. Теперь выгонял бабушку, вымогал деньги, угрожал зарезать кота, если та не принесёт. Квартиру родителей сдавал, сам жил у какой-то девушки. Полиция? Не вмешивается — семейные дела.
Милу затрясло от злости. Она поднялась по лестнице и резко позвонила. Дверь открыл небритый парень с перегаром.
— Ах ты, негодяй! Как ты смеешь старуху на улицу гнать?! — Мила ворвалась внутрь, сжимая кулаки. — Собирай вещи и марш отсюда! Или я тебя так устрою, что потом не соберёшь!
Парень, не говоря ни слова, кивнул. Через пятнадцать минут он вылетел из подъезда с сумкой. Мила осталась. Убралась. Накормила кота. И пошла в больницу.
Антонина Семёновна заплакала, увидев её.
— Вот еда, вот всё необходимое. И внука я выгнала. Спорить не надо, бабушка. Вы не должны ночевать на улице.
— Спасибо, доченька… Думала, помру под забором…
— Вы мне нужны. И коту. Отдыхайте. Завтра приду.
Через неделю Мила забрала бабушку домой.
— Как чисто… как уютно… Чем же мне тебя отблагодарить?
— Можно, я вас бабушкой называть буду?
— Конечно, родная. Ты мне как внучка…
Кот урчал у ног, впервые за долгое время расслабившись. В доме больше не было страха.
Прошёл год. Мила стала для Антонины Семёновны родной. Внук больше не объявлялся. Мила переехала к бабушке, а свою квартиру сдавала — все деньги отдавала ей.
— Бабушка, мне иначе нельзя. Я у вас как царица живу.
Вскоре внука убили в пьяной драке. Его смерть не обрадовала Милу — лишь оставила горечь: ведь мог бы жить по-человечески…
Через два года Мила встретила любовь. Молодой фельдшер из поликлиники — Сергей. Добрый, заботливый, он так трогательно опекал бабушку, что сердце Милы растаяло.
— Девочка моя, — шептала Антонина, — не упусти его…
И когда Сергей сделал предложение, Мила не сдержала слёз. А через год родился их первенец. И бабушка стала самой счастливой прабабушкой.
Они прожили вместе ещё двенадцать лет. В девяносто пять Антонина Семёновна тихо ушла во сне. До последнего дня она оставалась в ясном уме — помогала, пела колыбельные, рассказывала сказки.
Мила переживала тяжело. Рыдала без остановки. Но Сергей и дети помогли ей пережить потерю. Кота уже не было, зато в доме появился новый — подобранный на улице.
Пришло время разбирать вещи. Квартира всё ещё числилась за бабушкой — Мила никогда не требовала переоформления. Но среди бумаг она нашла конверт.
«Милочка, родная. Если бы ты знала, сколько света ты мне подарила. Ты вернула мне дочь, Надю. Без тебя я не прожила бы и половины этих лет. Спасибо. Возьми то, что лежит в серванте, под нижним ящиком. Ты заслужила это, моя внученька».
Слёзы катились по щекам. «Моя внученька» — эти словаМила достала из серванта старую шкатулку, открыла её и увидел там пожелтевшую фотографию — на ней молодая Антонина Семёновна держала на руках маленькую девочку, которая удивительно напоминала саму Милу.
