«Ты услышала не то, что стоило»: когда любовь выдерживает предательство
Лена готовилась к этому дню, как к личному празднику. Купила новое платье, испекла любимый пирог мужа — тот самый, с яблоками и корицей, от которого Сергей обычно млел, как кот на солнце. Выбрала букет — белые хризантемы — и вышла заранее. Сегодня Татьяна Ивановна, свекровище (как она в шутку её называла), звала их на чай. День матери, всё должно быть безупречно.
Сергей, по его словам, был на деловой встрече. Поэтому, когда Лена подъехала к привычной хрущёвке в Казани и увидела у подъезда его старенькую «Ладу», в груди защемило.
— Странно… — прошептала она.
Решила устроить сюрприз. Достала ключ, тихонько открыла дверь. Сняла туфли, босиком прошла в коридор, затаила дыхание. Из кухни доносились голоса. Хотела крикнуть «Привет!», но замерла. Говорили о ней. Свекровь и Сергей.
— Серёжа, ну как ты не понимаешь… — Татьяна Ивановна говорила резко, словно рубанком. — Этот брак — провал. Я молчала. Но хватит. Она тебе не ровня. Ни корней, ни денег. Ни манер, ни ума.
— Мам…
— Какая «мам»?! Её натянутая улыбка, вечно не от мира сего. Ни изящества, ни чувства меры. Пишет какие-то заметки, будто это работа. Кто она? Журналистка? Бумагой детей кормить будешь?
Голос Сергея дрогнул:
— Мам, перестань…
— А ты взгляни на Ольгу — племянницу Галины Степановны. Образование, красота, квартира в центре, родители с положением. А твоя Лена… Что она тебе дала, кроме вечно грустных глаз?
У Лены внутри будто выключили отопление. Прислонилась к стене. Слова резали, как нож. «Пустышка. Хитрюга. Без перспектив».
— Она добрая… — слабо защищался Сергей, — я её люблю…
— Любовь! Подумай о будущем. О детях. Ты будешь её тащить на себе? Она даже чай правильно заварить не может.
Лена не выдержала. Развернулась, вышла и, не оглядываясь, поплелась по улице. Холодный ветер бил в лицо, слёзы капали сами. В голове звенело: «не ровня… без вкуса… не способна…».
Вечер. Она сидела в кафе, уставившись в остывший капучино. Позвонила Сергею:
— Я не приду. Была у вас. Всё слышала.
— Ч-что?! — он запнулся.
— Всё. Что я тебе не пара. Что бездарность. Что недостойна даже твоей фамилии.
Пауза.
— Лен… Ну мама… она просто волнуется…
— За тебя или за свою гордыню?
Она бросила трубку. Домой вернулась глубокой ночью. Молча прошла в спальню. Сергей метался, оправдывался, но Лена не слушала.
Следующие дни были ледяными — как ноябрь. Она избегала мужа, жила как во сне. А потом… однажды утром, заваривая кофе, вдруг почувствовала тошноту. Закружилась голова. Задержка, странная слабость…
Купила тест. Две полоски.
Беременность.
Ту, о которой мечтали. Но сейчас — это был удар.
— Я беременна, — бросила она вечером.
Сергей побледнел, потом засиял:
— Правда? Это же счастье!
— Правда. Но я не знаю… хочу ли рожать. Со словами твоей мамы…
Он подошёл, обнял.
— Ты не одна. У нас будет семья. Настоящая. Мама — не навсегда. А ребёнок — это наше. Я с тобой.
На следующий день они приехали к Татьяне Ивановне.
— Мама… — начал Сергей, сжимая руку Лены. — У нас будет ребёнок.
Женщина окаменела. Потом глаза засветились: то ли слёзы, то ли радость.
— Вы… серьёзно? Господи… Я стану бабушкой?!
Она подошла к Лене, обняла. Тепло, искренне.
— Прости меня, родная. Наговорила гадостей. Дура старая. Но это чудо. Ты подаришь нам внука.
На кухне засвистел чайник. Началась суматоха.
Лена и Сергей переглянулись. И впервые за долгое время — улыбнулись. Может, это и есть новое начало.
