Телефонный звонок, разорвавший утреннюю тишину, ударил по нервам, как ледяной ветер. Анна Сергеевна Новикова, отложив вышивку, вздрогнула и медленно поднесла трубку. Голос на том конце звучал сдавленно, будто срывался от волнения:
— Анна Сергеевна Новикова?
— Да, я вас слушаю.
— Простите за беспокойство… но это касается вашего сына.
— С Васей что-то случилось? В садике?
— Нет, не с Василием… я говорю о Михаиле.
— У меня один сын.
— Михаил Новиков, родился 15 сентября 1998 года. В документах указаны ваши данные.
У Анны перехватило дыхание. Эта дата — нож в сердце, который не перестал болеть. Она сжала трубку:
— Да… тогда у меня родился мальчик. Но он не выжил. Если это шутка — она чудовищна.
— Нет! Он жив! Он в детском доме! Я работаю там няней… он верит, что мама его найдёт. Пожалуйста, встретьтесь со мной. Я больше не могла молчать.
Пальцы Анны дрожали. Она договорилась о встрече у памятника Пушкину, ещё надеясь, что это ошибка. Но сердце кричало: это правда.
Через час она стояла перед пожилой женщиной с морщинистым, но добрым лицом. Та представилась — Лидия Ивановна, воспитатель детдома на улице Ленина.
— Я тридцать лет работаю с детьми. Своих не было. Мишенька — особенный. Чуткий, умный, с доброй душой. Я не могла не попытаться найти его родных. В документах — ваш отказ.
— Я ничего не подписывала!
— Тогда кто-то сделал это за вас… решал за вас.
Как подтверждение, Лидия Ивановна протянула фотографию. С неё смотрел мальчик — вылитый Вася. Тот же взгляд, те же губы. Но в очках, с тенью неуверенности в глазах.
— Что с его глазами?
— Близорукость. Ничего серьёзного. Но он каждый день ждёт маму.
Анна сжала снимок. Сомнений не осталось.
— Вы даже не представляете, как я страдала! Рыдала ночами… а он был жив!
Не попрощавшись, она рванула к детдому. Там, за ржавым забором, увидела его — мальчика с книгой у песочницы. Михаил. Её сын.
Когда воспитатель окликнул его — «Новиков!» — Анна шагнула к директору.
— Я услышала фамилию… он мне показался знакомым.
— Вы Новикова? Странное совпадение. Его уже оформляют в другую семью…
— Это мой сын.
Директор — Ольга Дмитриевна — нахмурилась, но проверила документы. Отказ был поддельный. Анна узнала почерк свекрови — Марины Викторовны.
Дрожа, она объяснила: семь лет назад ей сказали, что ребёнок умер. А теперь…
Директор смягчилась:
— Я не отдам Мишу. Приходите с мужем — заберёте его.
Дорога домой казалась адом. Кто мог так подло поступить? Муж, Игорь, переживал вместе с ней. Оставалась одна…
Забрав Васю из садика, Анна едва сдерживалась. Увидев Марину Викторовну у плиты, не выдержала:
— Кто-то семь лет скрывал правду. И сейчас всё выйдет наружу.
Вечером она положила фото перед мужем.
— Это Миша. Наш сын.
Игорь нахмурился:
— Это Вася?
— Нет. Это тот, кого мы похоронили.
Свекровь побледнела и, как всегда гордо, удалилась. Анна, сквозь слёзы, рассказала всё.
На следующий день они приехали в детдом. Когда Миша вошёл в кабинет, вопросов не было.
— Мы нашли тебя, сынок, — прошептал Игорь.
— Я знал! — бросился к ним мальчик.
Анна обняла его, сжимая так, будто боялась, что он исчезнет.
По дороге домой зашли в магазин. Миша растерянно смотрел на вещи — он не привык выбирать.
Дома их ждал Вася — хмурый и ревнивый.
— Это всё моё! Я ни с кем не поделюсь!
— А может, ты и не брат! — буркнул Миша.
Анна подвела их к зеркалу.
— Посмотрите. Носы, глаза… вы же одно лицо.
Вася неожиданно улыбнулся.
В это время Марина Викторовна собирала вещи. Игорь твёрдо сказал:
— Ты переедешь в свою квартиру.
Анна слышала, как та говорила по телефону:
— Да, сын обо мне заботится. Теперь буду жить для себя.
У Анны дрогнули губы.
«А когда ты жила для других, Марина Викторовна?»
Теперь у неё было двое сыновей. И сердце, наконец, утихло.
