Он пришёл, чтобы остаться
Юра шёл в гости впервые за много лет. К женщине, которая стала всё чаще приходить ему на ум. Сам же когда-то поклялся — никаких семей. Ни любви, ни браков, никакой боли.
После развода всё пошло наперекосяк. Жена забрала их трёхлетнего сынишку и уехала в Нижний Новгород. Юра не верил сплетням про её измены, пока она сама не сказала ему в глаза: «Ухожу к другому. С ним я чувствую то, чего с тобой никогда не было».
Он не просил её остаться. Но без сына жить не мог. Он же растил мальчика с пелёнок — ночные кормления, пелёнки, первые шаги. Они были неразлучны. А потом — просто вычеркнули. Сына увезли за тысячи километров. Когда Юра сорвался и приехал, малыш, игнорируя подарки, залез к нему на колени, сжал руку и молчал. А когда отец собрался уходить, оделся и встал у двери:
— Я с папой. Пойду к папе.
Его остановили. Юру вытолкали за порог. А детский плач ещё долго звучал в подъезде: «Хочу к папе!»
Всё. Запрет на встречи. Только редкие звонки, переводы и посылки. Он стал для сына призраком — вроде есть, а вроде и нет…
Юра закрылся. Женщины были, но если дело пахло серьёзностью — он убегал. Боялся. Не за себя. За того мальчика, которого у него отняли.
А потом увидел Инну. На презентации. Скромное синее платье, рыжие волосы, умные глаза. Будто очнулся. Разнюхал всё: не замужем, сын Степа, три года, живёт с бабушкой, в отношениях не состоит. Красивая, умная, с характером.
Начал искать поводы для встреч. «Случайно» попадался у работы, возле магазина. Инна не отшивала, но держала дистанцию. Всё шло медленно. И вот — пригласила домой. Познакомиться с сыном и матерью. Это был знак.
Юра подготовился: новое пальто, шарф, духи, подарок — большой железный конструктор. Волновался: примет ли его мальчик? Сойдутся ли они?
Дверь открыл сам Степа — серьёзный малыш в рубашке и галстуке-бабочке.
— Здравствуйте! Мама в магазин сбегала, скоро вернётся. Бабушка спит — у неё мигрень. Проходите! Только… штаны снимите.
— Что?.. — опешил Юра.
— Ну вы же с улицы! Мама говорит, на штанах микробы. Снимать в прихожей, чтобы не болеть. У нас тепло — не замёрзнете.
Мальчик говорил абсолютно серьёзно, явно повторяя за взрослыми. Юра замялся.
— Давай не будем снимать? Они новые, чистые. В лужах не лежал. Меня зовут Юра, а тебя?
— Стёпка. В честь прадеда. Ну ладно, заходите в штанах, но мама ругаться будет. Вот тапки! Надевайте!
— Обязательно. Чистота — залог здоровья.
— Мама специально для вас купила. А мне в уличной обуви ходить нельзя. Только если срочно — тогда вдоль стены и прыжком через ковёр. У нас чисто не потому что убирают, а потому что не мусорят. Бабушка так говорит.
Юра улыбнулся. Мальчик был смышлёным, весёлым и явно хотел понравиться. Он посмотрел Юре в глаза с детской открытостью — и в груди у того что-то сжалось.
— Я тебе конструктор принёс. Любишь собирать?
— Люблю, но плохо получается. Мама говорит — научусь. Мне скоро четыре.
— Значит, вместе справимся. Договорились?
— А ты не просто в гости? Ты… насовсем?
Юра присел на корточки, посмотрел Стёпке в глаза.
— Очень хочу остаться. Пустишь?
— Конечно.
— Тогда точно женюсь на твоей маме.
— Подумай! Она заставит штаны в прихожей снимать. Она строгая!
— Договоримся. Может, и тебе поблажку выбью.
Они засмеялись. Большая рука обняла маленькую ладошку. Доверие возникло сразу.
Когда вернулась Инна, она не сразу вошла в комнату. Услышала голос сына:
— Вот эту штуку прикручиваем, и трактор готов!
Инна улыбнулась — в дверях стояла её мать, наблюдая за этой сценой.
— Ну что, дочка… — тихо сказала мать. — Хороший человек. Видно сразу. Не каждому ребёнок так сразу душу открывает. Зови их к столу. Пусть у тебя всё получится. Пора тебе снова жить. Твое вдовство кончилось. Оставь прошлое позади. Вперёд, родная. Впереди только свет.
Инна кивнула и смахнула слезу. Впереди действительно теплело. Жизнь продолжалась. И начиналась новая — с тем, кто пришёл, чтобы остаться.
