«Это не его ребёнок!» — орала свекровь. А потом он пришёл с кольцом… Но время уже ушло.
Никогда не сотру из памяти тот вечер. До сих пор мурашки по коже, как вспомню. Готовилась, будто к самому дорогому празднику: свечи, лёгкий салат, запечённая форель — его любимая, бутылка белого. И самое главное — новость, которая перевернёт нашу жизнь.
Мне было всего девятнадцать. Жили мы с Артёмом в Подольске, снимали хрущёвку на окраине. Встречались почти год. Он осыпал меня розами, называл «моё счастье», клялся, что никогда не оставит. Я верила. Строили планы — наивные, юные, когда кажется, что одной любви хватит на всю жизнь.
И вот говорю:
— Тёма, ты скоро станешь папой…
Он замер. Потом его лицо исказилось.
— Чего? Что ты несёшь?
— Я беременна, — прошептала я, всё ещё ждя радости в его глазах.
Но в ответ — крик. Злой, грубый.
— Это не мой! Ты вообще в себе? Я не готов к такому! Убирайся со своим животом!
Хлопнул дверью. И пропал.
Звонила — трубку не брал. Потом мой номер оказался в блоке. Было плохо физически, морально, страшно. Но больнее всего — оттого, что человек, с которым делила мечты, за секунду стал чужим.
Попыталась достучаться до его матери. Галина Петровна встретила меня на пороге своей квартиры в Мытищах. Даже не впустила — стояла в засаленном халате, руки на бёдрах, взгляд ледяной.
— Вали отсюда, — бросила она. — Не позорь мою семью. Этот ребёнок — не от Артёма! Ищешь, на чью шею сесть? У моего сына другая судьба, он не обязан платить за твои ошибки!
Стояла в подъезде, и казалось, сердце вот-вот разорвётся. Ни капли поддержки, ни жалости, ни человечности. Только презрение.
Но даже тогда мысль избавиться от ребёнка не пришла. Он уже был во мне. Мой. Настоящий. Почему он должен страдать из-за трусости других?
Прошло три года. Родила. Сына назвала Славой. И теперь, когда он просыпается, смотрит на меня и улыбается, благодарю небеса, что выстояла. Было тяжело: ночные смены, подработки, стирка в тазике, макароны на ужин. Но Слава — моё солнце. Вся моя жизнь.
А несколько дней назад… раздался звонок в дверь. На пороге — Артём. Тот самый. Постаревший, с потухшим взглядом.
— Можно поговорить? — тихо спросил.
Оказалось, попал в страшную аварию. Врачи спасли, но… детей у него теперь не будет. Невеста бросила, узнав. И тут он вспомнил про меня. Про Славу. Про то, как «потерял всё».
— Хочу быть с вами, — сказал. — Жениться. Заботиться. Воспитывать сына. Исправить ошибки.
Смотрела на него и слышала в голове тот самый хлопок двери, который когда-то отрезал меня от его жизни. Видела его лицо — то самое, полное ненависти тогда. Вспомнила, как ночами гладила живот и просила Бога, чтобы малыш родился здоровым. Как рыдала в подушку, когда Слава впервые сказал «мама». И просто… закрыла дверь. Без слов. Без криков. Без слёз. Всё уже было сказано давно.
Теперь его звонки летят в пустоту.
Кто-то скажет: «Прости, дай шанс». Но у меня есть сын. И он заслуживает отца, который любил его с первой секунды. А не того, кто приполз, когда других дверей не осталось.
Как думаешь, права ли я, оставив его за порогом?
