Он просто ушел… А она ведь дышала им.
Семь лет вместе. Семь лет попыток быть идеальной. По учебнику: уют, забота, уступки. Лизавета выучила роль «хорошей жены» назубок — чтобы быть необходимой, желанной, любимой. Так боялась снова оказаться одной, что забыла, кто она есть.
И все равно он ушел.
Не в ссоре. Не в горячке. Спокойно, будто обсуждал прогноз погоды:
— Лиз, я встретил другую. Ухожу.
Она кивнула. Встала. Молча собрала его вещи: рубашки, носки, галстуки, аккуратно сложила. Сунула в карман чемодана зарядку. Сказала:
— Бритву не забудь.
И только когда дверь щелкнула, ее накрыло. Опустилась на пол в прихожей, сжалась в комок. Плакала не из-за него, а из-за себя — опять не получилось. Опять ее «идеальность» никого не удержала.
Подруга Машка примчалась первой. Лизавета сидела, уставившись в стену. Маша трясла ее за плечи — без толку. Подтянулись и другие: Татьяна с пирогами, Ирина с коньяком, Соня просто обняла.
— Ты ему всю жизнь положила! — кричала Алена.
— Он тебя недостоин! — вторила Надя.
Лизавета молчала. Слова проваливались в пустоту.
А потом вступила Даша. Та самая Даша, что всегда резала правду, не церемонясь.
— Хватит ныть, — бросила она. — Вернется. Такие, как ты, на дороге не валяются. Нагуляется — приползет. Вопрос: тебе это надо?
Подруги зашипели, загалдели, но Лизавета вдруг прошептала:
— Да пошел он…
И в этом шёпоте не было злобы. Была первая щель в темноте. Женщины — они умеют прощать. Терпеть. Ждать. Но когда их предают — у них находится силы подняться. Смеяться сквозь слезы. И начинать заново.
Потому что теперь она живет не для него. А для себя.
(Запись в дневнике)
*Сегодня понял: нельзя быть удобным для всех. Иногда нужно просто быть.*
