Прабабушка, которая подарила чудо
Маша посадила своего плюшевого медвежонка на диван и строго погрозила ему пальцем:
— Сиди смирно, а то приедет пра-ба-бу-шка и займёт твоё место!
Ольга, услышав бормотание восьмилетней дочки, улыбнулась, продолжая вытирать пыль с серванта. Стенные часы с крошечной фигуркой матрёшки тихо отсчитывали минуты до приезда её бабушки, Анны Степановны, которой только что исполнилось восемьдесят три.
Впервые за девять лет Анна Степановна решилась на такое путешествие — через всю страну, чтобы обнять внучку и впервые увидеть правнучку.
Когда-то Оля жила с ней в маленьком уральском городке, вместе с родителями и бабушкой. Но в 2004-м уехала, вышла замуж, обосновалась в новом доме. Мама Оли приезжала почти каждый год, а бабушка, уже тогда немолодая, всё ждала, что внучка с семьёй навестит её.
Но жизнь молодых поглотили кредиты и работа. Отпуск был редкостью, и поездку на родину откладывали снова и снова.
В этом году ждали Олину маму, но вместо неё решилась приехать Анна Степановна — в свои восемьдесят три, с больными ногами, с таблетками в сумке, через полстраны.
— Мам, зачем нам прабабушка, если есть бабушка Люда и бабушка Таня? — спросила Маша, скрестив руки.
— Как зачем? Она моя бабушка, а твоя прабабушка. Едет к нам, чтобы повидаться. Разве я тебе о ней не рассказывала?
Маша надула губы:
— Она же ста-ра-я!
Оля звонила Анне Степановне, и, когда Маша подросла, давала ей трубку, чтобы они могли поговорить. Были и фотографии. Но, как оказалось, голос в телефоне и карточки из альбома не заменяли живого общения. Маша, ни разу не видев прабабушку, представляла её просто «старушкой».
Оля хотела отругать дочку, но сдержалась. Вина грызла её: за столько лет они так и не доехали до Урала. Она присела рядом и начала объяснять:
— Да, она в годах. Но она наша родная, как бабушка Люда и бабушка Таня. Так о старших не говорят. Анна Степановна — удивительная женщина, ты её полюбишь.
Казалось, Маша поняла, но на сердце Оли осталась тяжесть. Стыд за то, что дочь не знает прабабушку, за то, что сама не нашла времени приехать.
В тот же день Оля получила посылку с почты. Отправитель — Анна Степановна. Странно, ведь она должна была приехать через пару дней. Дома, распаковав коробку, Оля обнаружила подарки и аккуратно сложенные вещи. Маша, крутившаяся рядом, первой заметила старинный веер, чуть пожелтевший, но изящный, будто из позапрошлого века. Рядом лежали кружевные перчатки и, в отдельном пакете, пышное бальное платье.
— Ух ты! Это что? — Маша округлила глаза, трогая ткань.
— Не понимаю, зачем бабушка прислала это, если скоро сама приедет, — растерялась Оля.
— Это её? — Маша смотрела с недоверием. — Она что, тоже танцевала, как я?
Платье, хоть и старинное, было прекрасным, с тонкой вышивкой. Весь вечер Оля с Машей разглядывали вещи, гадая, что задумала бабушка. Маша влюбилась в веер, примеряла перчатки, хоть они и болтались на её маленьких ручках, и мечтала о таком же платье для своих выступлений.
— Подрастёшь — сошьём, — пообещала Оля, пряча улыбку.
Через три дня Дмитрий, Олин муж, поехал на вокзал встречать Анну Степановну. Оля, вспомнив Машины слова, волновалась, боясь, как бы та не ляпнула что-нибудь лишнее.
— Девчонки, гостья прибыла! — весело крикнул Дмитрий с порога.
Оля сразу уловила в его голосе восхищение.
— Клёвая бабуля, — шепнул он жене, подмигнув.
За спиной мужа стояла Анна Степановна: в элегантном пальто, с маленькой шляпкой, в удобных сапогах, с аккуратной сумочкой. Губы накрашены идеально — Оля с детства помнила её слова: «Губная помада должна лежать безупречно, даже если крашусь на бегу».
— Бабуля! — Оля бросилась к ней, сдерживая слёзы.
После долгой дороги Анна Степановна выглядела усталой, но её глаза светились такой теплотой, что казалось, они могли согреть даже лютый мороз.
— Родная моя, — бабушка раскрыла объятия.
— Ладно, я на работу, а вы тут без меня, — улыбнулся Дмитрий, уходя.
В прихожей Маша разглядывала гостью, всё ещё не решаясь подойти. Анна Степановна, заметив правнучку, смотрела на неё с нежностью, но не торопилась обнимать, чувствуя её смущение. Улыбаясь, она прошла в гостиную, опираясь на Олю.
— Дорога, конечно, не для моих лет, но я так хотела вас увидеть, что терпеть уже не могла. Раньше бы приехала, но вот этот проклятый перелом…
— Бабуленька, это нам стыдно, — вздохнула Оля. — То работа, то Маша маленькая была…
— Всё понимаю, солнышко, не переживай. Присяду, передохну.
— Может, приляжешь? А потом поужинаем…
— Ох, Оленька, я уже и не разберу, день сейчас или ночь, столько часов в поезде…
Выпив чаю, Анна Степановна поправила волосы — тёмные, с проседью — и сложила руки. Взгляд её не отрывался от Маши. Хотелось обнять правнучку, но она ждала, понимая, что девочка должна сама подойти.
Маша, наконец не выдержав, спросила:
— Это твоё? — показала она на платье.
— Моё, — улыбнулась бабушка. — В этом платье я танцевала на балу, посвящённом эпохе Екатерины. Веер и перчатки тоже мои.
Маша замерла, пытаясь представить прабабушку в бальном зале.
— А зачем ты это прислала? — спросила Оля.
Анна Степановна гордо подняла голову:
— Хотела, чтобы вы узнали меня настоящую ещё до встречи.
Маша, услышав слово «настоящая», оживилась.
— Я тоже танцую! — воскликнула она и побежала за своим концертным платьем.
Через полчаса её было не оторвать отОни просидели до позднего вечера, разглядывая старые фотографии, и Маша наконец поняла, что прабабушка — вовсе не просто «старая», а самая интересная женщина на свете.
