**Любовь, которой не было**
Автобус застыл на перекрёстке где-то в сибирской глубинке, когда Николай разглядел её губы. Девушка стряхивала с рукава пух одуванчика. Это лёгкое движение губ, будто шепчущих ветру, ударило его, как луч света в тёмной избе:
— Ты будешь моей женой, — выпалил он незнакомке, не понимая, почему в её тёмно-карих глазах вдруг отразилось всё его прошлое и будущее.
Она медленно повернулась, её взгляд был не испуганным, а ледяным, словно она разглядывала не человека, а бракованный холст:
— Вы совсем спятили.
— Я стану для тебя лучшим мужем. Соглашайся.
Она рассмеялась, обнажив чуть кривоватые зубы:
— С чего бы? Я вас впервые вижу.
— Тогда познакомимся. Увидимся ещё, — театрально склонил он голову, не оставляя ей выбора. — Николай, инженер с перспективами. Очень приятно.
— Наталья, — откликнулась она, будто во сне. — Художница. Быть может, знаменитая, а быть может, и нет.
— Идеальная пара: практик и мечтатель, — усмехнулся он. — Будем дополнять друг друга.
— Нет уж, спасибо, — отрезала она. — Я и так целая.
— Вот за это я тебя и полюбил, — сердце Николая забилось сильнее. — Жду завтра в восемь у фонтана в сквере. Обещаю вечер, который ты не забудешь.
Наталье он не понравился. Идти она не собиралась. Но утром, смеясь с подругой, рассказала, как странный мужчина предложил ей руку и сердце с первого взгляда.
— И ты отказалась? — ахнула подруга. — Да ты с ума сошла! Раз влюбился — пользуйся. Может, он при деньгах! Хоть развлечёшься за его счёт.
— Он ждёт меня сегодня, — пожала плечами Наталья. — Пойдём вместе? Посмотрим, на что он способен. Одна мне с ним скучно.
— Конечно, айда!
Одним вечером дело не кончилось. Николай прилип к ним, как осенняя грязь к сапогам. Не жалел ни копейки, ни времени на двух студенток художественного училища. Знал, чего хотят юные девушки: билеты в кино, уютные кафе, дорогие краски, хорошие кисти. Он, инженер с десятилетним стажем, работал в фирме, связанной с передовыми технологиями, и мог себе это позволить.
Наталья не скрывала равнодушия. Откровенно говорила, что гуляет с ним от скуки, пока не встретит настоящую любовь. В кого-то другого. Короче говоря, делала ему одолжение.
Николай смотрел на неё, как на капризного ребёнка, и после каждой встречи повторял:
— Ты будешь моей женой.
Она смеялась в ответ. Кому нужна жена, которая смотрит на других? Но Николай не сдавался. Он не ухаживал — он осаждал её.
Встречал после занятий, водил на выставки, дарил кольца, запоминал её привычки.
Вычислял её ухажёров и убирал с дороги (одного «случайно» толкнули под трамвай). Звонил её матери: «Ваша дочь достойна большего, чем эти мальчишки».
Наталья злилась, кричала, что она не его собственность и что на дворе уже не средневековье. Назло ходила с ровесниками. Один парень с курса ей нравился, но был беден как церковная мышь. Студент из профессорской семьи смотрел на неё свысока. Музыкант с соседней улицы любил страстно, но уже через неделю бегал за другой.
После каждого разочарования Николай появлялся, как тень:
— Я же говорил — они не для тебя.
Мать быстро перешла на его сторону. Когда Наталья бунтовала и рвала контакты, та вздыхала: «Зря ты упрямишься. Брак — не про страсть. Он тебя любит, а с таким не пропадёшь».
— Сегодня джаз, — протягивал он билеты в клуб, когда она собиралась на свидание с очередным кавалером.
— Он тебя не стоит, — говорил он через неделю, когда тот парень исчезал.
Наталья не спрашивала, как он это устроил. Где-то в глубине души ей даже нравилась его одержимость — как в старых романах, где героиня стоила того, чтобы за неё бились насмерть.
— Выходи за меня, — сказал он в сотый раз, протягивая ветку сирени, её любимой. — Мне дали участок, построим дом, у тебя будет мастерская.
— Я не люблю тебя, — выдохнула она. — Не могу. Прости.
— Ты ещё не попробовала. Я сделаю всё, чтобы ты полюбила.
Она вдруг почувствовала усталость — не от него, а от себя. От поисков того, кого, как она начала подозревать к своим двадцати шести, попросту не существовало. Все «кандидаты» рассыпались, как песок сквозь пальцы. Может, мать права, и пора сдаться?
— Ладно, — сказала она. Его лицо озарилось, будто он увидел свет в конце долгого коридора.
Он был идеальным мужем. Дарил цветы, никогда не упрекал, мастерил полки, перестраивал дом по её эскизам, носил её на руках перед гостями. Но спальня превратилась в долг («Иди ко мне, родная, я соскучился»). Детей не получалось.
Наталья не жила. Она терпела его любовь. Не могла привыкнуть к внезапным поцелуям в шею, когда резала лук для супа.
Подруги завидовали, а ей хотелось кричать: «Возьмите его себе!» Их брак был спектаклем, где она играла роль счастливой жены.
Они не ссорились — не из-за чего. Однажды Наталья швырнула в стену подаренную свекровью фарфоровую бабу. Николай даже глазом не моргнул:
— Ничего, дорогая, склеим.
Она поняла: он её не отпустит. Купила билет на поезд, собрала чемодан. Но Николай принёс сибирского котёнка, о котором она когда-то мечтала:
— Ты такая печальная… Может, он развеет тоску?
Наталья осталась.
Билет он нашёл годы спустя, засунутый в книгу. Всё понял. За ужином спросил:
— Почему ты до сих пор со мной? Если хочешь уйти — я не удерживаю.
— Потому что… — она подбирала слова, — одиночество страшнее.
Николай улыбнулся, приняв это за любовь.
Но Наталья знала правду: она привыкла к его заботе и боялась, что он — единственный, кто способен её любить.
