«Ты обязан соблюдать мои права!» — сказал мой сын, не понимая, как легко ранить мамино сердце.
Вечером в тот дождливый октябрьский день Ольга Ивановна, укутавшись в старый плед, поставила на стол тарелку с горячими ватрушками. Кухня наполнилась ароматом корицы и творога, а сквозь щели в окнах пробивался сырой холод. Семья быстро собралась за столом — после долгого дня так хотелось согреться чаем с малиновым вареньем.
Её десятилетний сынишка Ванюшка сидел молча, ковырял вилкой в ватрушке и хмурился. В глазах читалось что-то новое, недетски серьёзное.
— Что с тобой, Ванечка? — присела рядом Ольга, поглаживая его по волосам. — Настроения нет? Или в школе что-то случилось?
Мальчик отодвинул тарелку и важно произнёс:
— К нам сегодня участковый приходил. Говорил, что у детей есть права. И что взрослые их часто нарушают.
Ольга подняла бровь:
— Да ну? И что же он такого рассказал?
— Много всего! — Ваня скрестил руки на груди. — Например, что нельзя заставлять меня делать то, что я не хочу. Что вы с папой должны уважать моё личное пространство. У меня же своя жизнь есть! И я могу сам решать, как проводить время.
— Своя жизнь? — Ольга едва сдержала улыбку.
— Да! — твёрдо кивнул он. — Я хочу после школы играть в компьютер, а ты гонишь уроки делать! Это нарушение моей свободы! А когда я отказываюсь от гречки с печёнкой, ты орёшь — это психологическое давление! И про ремень вообще молчу! Это уголовка, мам! Меня даже в приют могут забрать, если захочу!
Ольга замолчала. Опершись на стол, она смотрела на сына и не узнавала его. Вспоминала, как он был маленьким, как плакал по ночам, как цеплялся за её руку в поликлинике. А теперь перед ней стоял «гражданин с правами».
— А если учительница тебя после уроков оставит, тоже будешь жаловаться? — спросила она тише.
— Конечно! Это незаконное удержание! У меня есть права!
— А если её уволят? Тебе не будет жалко?
— Ну… — на секунду он замялся. — Но это её вина!
Ольга вздохнула, отвернулась к раковине и начала мыть кружки. Ваня тем временем схватил листок и что-то быстро нацарапал. Потом протянул ей:
«Оплата услуг: уборка — 50 рублей, выгул Жучки — 30, поход в магазин — 20. Итого: 100 рублей. Плюс долг за прошлую неделю — 130».
Сердце сжалось. Ольга села, взяла другой листок и дрожащей рукой начала писать. Сначала улыбнулась, потом смахнула слезу. Когда закончила, протянула записку сыну.
Он развернул бумагу и прочитал:
«Услуги: бессонные ночи — бесценны, готовка, стирка, уборка — каждый день, переживания — без меры. Уроки, больницы, шишки, слёзы, страхи, первые слова, первые шаги. Молитвы у твоей кроватки, когда ты болел. Всё моё сердце. Бесплатно. Потому что ты — мой сын».
Ваня стоял, сжимая листок. Потом внезапно бросился к ней, обнял и зашептал:
— Прости, мам… Я не хотел тебя обидеть…
Ольга прижала его к себе, поцеловала в вихор и прошептала:
— Права — это важно, сынок. Но в семье главное — любовь. Мы заботимся друг о друге не за деньги, а потому что так должно быть.
Так они и сидели в тишине, пока за окном бушевала осень. Но в доме было тепло. Потому что снова — всем сердцем — были вместе.
