Фаина еле вылезла из маршрутки. Ноги онемели, спина гудела, а чемодан внезапно потяжелел вдвое. Пассажиры растаскивали свои сумки, спешили по своим делам, оставляя после себя лишь шуршание шагов по осенним листьям. Фаина, как всегда, не торопилась. Кому она нужна дома? Отойдя в сторонку, она вдохнула воздух, пахнущий дождём и прелыми листьями, и вдруг поняла — возвращается не просто в квартиру, а домой.
Подруга со школы звала её на дачу целую неделю — грибы, шашлыки, душевные разговоры. Но к концу отпуска Фаине уже смертельно хотелось своей кровати, любимой чашки с трещинкой и даже надоедливого тиканья кухонных часов.
Муж её умер семь лет назад. Сначала она металась, не знала, как жить одной. Потом привыкла. Дочь вышла замуж, укатила в Питер — звонит раз в месяц. Одиночество стало таким же привычным, как старенький пуховый платок, которым укрываешься долгими вечерами.
— Бабуль, это ваше? — водитель ткнул пальцем в забытый чемодан.
— Моё, — кивнула Фаина и поволокла его к остановке.
Маршрутка неслась по мокрому асфальту, лужи отражали клочья серого неба. Город встречал её знакомыми пятиэтажками, покосившимися заборами и чахлыми тополями у дороги. Здесь она родилась, вышла замуж, вырастила дочь — и вот теперь, сделав круг, вернулась туда же.
У подъезда, как положено, дежурили два вечных «сканера» — Людмила Степановна и Валентина Петровна. Обе круглые, как ватрушки, вечно жующие чью-то личную жизнь и щурящиеся на всех сквозь очки.
— О, Фаина вернулась! — хором защебетали бабки. — Где пропадала?
— У подруги гостила, — буркнула Фаина, уже тянулась к двери, но её остановили.
— Ты ж не знаешь, пока тебя не было — в сорок второй квартире революция!
— Девка новая въехала! Высокая такая, как жердь!
— Мебель крутую завезли! На джипе! Кот у неё пушистый, белый!
— Шлюха, сразу видно! Мужик-то у неё старый, в деда годится!
Фаина молча слушала — эти две знали всё, даже то, чего не было. Спроси у них, кто вчера умер — расскажут, в каком гробу лежит и сколько наследников прибежало.
Квартира встретила её тишиной и запахом старого паркета. Чайник, душ, любимая кружка — всё на месте. Только успела включить телевизор, как в дверь постучали.
На пороге стояла та самая «жердь». Девушка и правда была красивой — загорелая, светловолосая, в джинсах и простой футболке. Но в глазах — что-то другое: усталость, настороженность, грусть.
— Здравствуйте, я ваша новая соседка. Услышала шум — решила познакомиться. Меня зовут Алиса.
Имя оказалось простым, без выкрутасов — не Мирослава, не Ариадна, а Алиса.
Фаина пригласила её на чай. Девушка оказалась нормальной — без пафоса, без глупых взглядов.
— Наверное, уже про меня наслушались? — усмехнулась Алиса.
— Кое-что доложили, — честно призналась Фаина. — Но я привыкла сама разбираться.
Алиса постепенно раскрылась. Рассказала про пьяницу-отца, как сбежала из деревни, как встретила мужчину, который дал ей крышу над головой и помог встать на ноги. Да, он был женат. Но она никому не перебегала дорогу.
— Люди любят судить по обёртке, — вздохнула Фаина. — А внутрь смотреть ленятся. Не переживай, я тебя понимаю.
Между ними завязалась странная дружба — тёплая, без лишних слов. Фаина даже позвала Алису на свой юбилей. Бабки у подъезда фыркали: «Ты и ЭТУ пригласила?!» — но потом явились сами. В блёстках, с салатами и скепсисом.
Алиса помогала на кухне, была проста и весела. Даже Людмила Степановна к концу вечера растаяла. А когда Алиса запела «Миллион алых роз», подхватили все. К полуночи подвыпивший зять одной из них начал раздавать комплименты направо и налево. Но никто не обиделся. В тот вечер они почти стали семьёй.
Потом жизнь потекла как надо. Алиса устроилась на работу, вышла замуж, родила сына. Валентина Петровна сидела с малышом, Людмила Степановна таскала ей супы.
Прошлое стёрлось. Осталась просто Алиса — добрая, умная, живая. А разве не это главное?
Каждому нужен шанс. А иногда — просто человек, который скажет: «Я тебя слышу».
