Встретился со своей бывшей через тридцать лет, в магазине у кассы. Кладу на ленту кефир, ветчину и сигареты. Кассирша быстро бросает: «Это всё?» — даже не глядя, откидывает крашеную чёлку. Знакомый жест. Я бы так и ушёл, если б не взглянул на бейджик. «Маргарита Аверина».
— Рита, это ты?
Она наконец поднимает на меня глаза:
— Да… А что?.. Господи! Лёша?
— Ну я. Не ожидал тебя вот так встретить.
… Лето 1988 года. Мы с Риткой идём по Москве, воскресенье. Она в чёрной мини-юбке, худая. У неё красивые ноги, слегка развязная походка и вечная лёгкая усмешка. Она словно ускользает от меня, а я пытаюсь её поймать. Ритка дико сексуальна, мужики оборачиваются. И я горжусь, что со мной такая девчонка, и злюсь, потому что она даже не даёт себя обнять.
Рассказываю, что мечтаю стать журналистом. Рита смеётся:
— По-моему, скучно. А вот я буду певицей. Это точно.
Нам по двадцать. Рита заканчивает музыкальное училище, фортепиано. Но сейчас лето, лекций нет, потому у неё длинные ногти с алым лаком. Эти руки сводят меня с ума.
— Хочу есть! — строго говорит Рита. — Вон кафе!
У меня в кармане всего червонец. Собирался на нём неделю прожить — мама оставила перед отъездом. А это кафе явно дорогое, разоришься. Но делаю беспечное лицо: конечно, пошли! Сам думаю: лишь бы хватило червонца…
В кафе Рита заказала пиццу и шампанского. Выпили. Мне уже было всё равно, лишь бы увезти её к себе на ночь. Но тут заиграла «Мираж». Рита вскочила, начала танцевать одна, буйно и страстно. Все толстяки вокруг уставились на неё, забыв про водку с закуской. А Рита ещё подпевала: «Музыка нас связала, тайною нашей стала…» Казалось, она чувствовала себя звездой.
Денег почти не хватило, но Рита небрежно бросила рубль на стол:
— Ладно, гуляем! Куда дальше?
И мы пошли ко мне. Кажется, это была самая долгая и лучшая ночь в моей жизни. Превосходная аэробика для двоих.
А осенью мы расстались. Рита бросила меня:
— Слушай, встретила парня, очень классного. И он обещал познакомить меня с нужным человеком на студии. Хочу записать альбом, даже название придумала — «Моё счастье».
— Дурацкое название, — ответил я.
И ушёл. Хотелось выть. Хотелось страшно отомстить. И дико хотелось снова затащить её на ночь.
Прошло тридцать лет. Боже, тридцать… Передо мной сидела располневшая Рита. Кассирша Рита.
— А ведь певицей хотела стать? — усмехнулся я.
Рита нервно улыбнулась:
— Все мы чего-то хотели… Но я знаю, ты стал журналистом. Иногда читаю — молодец.
Вышел из магазина. Думал о Ритке. Что ж, можно сказать, отомстил — пусть спустя тридцать лет. Даже сдачу не взял. Как ни смешно, там были ровно десять рублей. Только теперь они совсем не те, не купить на них шампанского. Музыка заглохла, Рита стала толстой, её жизнь заканчивается у кассы под писк штрих-кода.
А через пару дней я снова зашёл в тот магазин.
Она снова была там. Увидела, обрадовалась:
— Ты ведь куришь? Пошли! Попрошу Наилю подменить.
Накинула куртку, закурили.
— Слушай, я была дурой тогда, извини…
— Рит, это сейчас неважно. У меня третий брак, трое детей.
Рита усмехнулась — как тогда:
— Ты меня жалеешь, да? Думаешь — вот несчастная тётка, мечтала о сцене, а теперь на кассе картошку взвешивает?
— Ну, не то чтобы…
— Вижу. Помнишь, альбом хотела назвать «Моё счастье»? Понимаешь, это не глупость. Я бы и сейчас так назвала. Просто счастье меняется. У меня муж — автомеханик, п— Я всё-таки стала певицей, — вдруг сказала Рита, туши́я сигарету, — пою своей внучке, и для неё я настоящая звезда.
